Мальчик в полосатой пижаме

– Я хотел узнать, нет ли тут где-нибудь запасной покрышки, – продолжал Бруно. – От вездехода, например. Или от грузовика. Какой-нибудь ненужной.

– Единственная запаска, которую я здесь видел, принадлежит сержанту Хоффшнайдеру, и он носит ее на поясе. – Губы лейтенанта изобразили нечто вроде улыбки.

Бруно его слова показались полной бессмыслицей, зато Гретель окончательно развеселилась, она чуть не приплясывала на месте.

– Значит, она ему нужна? – спросил Бруно.

– Сержанту Хоффшнайдеру? Да, боюсь, нужна. Он крепко привязан к своей запаске.

– Перестань, Курт, – Гретель утирала слезы, – он не понимает твоих шуток. Ему только девять.

– А может, ты все-таки заткнешься? – крикнул Бруно, в бешенстве глядя на сестру. Мало того, что ему пришлось обратиться к лейтенанту с просьбой об услуге, так еще и родная сестра беспрерывно его дразнит. – Тебе самой только двенадцать, – добавил он. – Так что кончай притворяться старше, чем ты есть на самом деле.

– Мне почти тринадцать, Курт, – затараторила Гретель. Она больше не смеялась, лицо ее исказил ужас. – Через пару недель мне исполнится тринадцать. И мы с тобой почти сравняемся, ведь ты тоже пока считаешься подростком, тебе же еще нет двадцати.

Котлер улыбнулся, кивнул, но промолчал. Бруно внимательно разглядывал его. Если бы перед ним стоял какой-нибудь другой взрослый, мальчик закатил бы глаза: мол, мы-то с тобой понимаем, что все девчонки – дуры, а сестры – и вовсе полный караул. Но перед ним стоял не какой-нибудь другой взрослый. Перед ним был лейтенант Котлер.

– Ладно, – сказал Бруно, не обращая внимания на Гретель, сверлившую его злобным взглядом, – а кроме сержанта Хоффшнайдера, можно здесь найти у кого-нибудь запаску?

– Разумеется. – Котлер вдруг прекратил улыбаться. Казалось, он заскучал. – Но зачем она тебе?

– Я подумываю сделать качели. Ну, знаете, покрышка и веревка на ветке дерева.

– Вот оно что. – Лейтенант Котлер задумчиво кивнул, словно пытаясь вспомнить, что такое качели, хотя, как только что сказала Гретель, ему не было еще и двадцати. – Да, в детстве я и сам строил качели.

Бруно изумился: неужто у него с лейтенантом Котлером нашлось что-то общее? Но самое невероятное: неужто у лейтенанта когда-либо водились друзья?

– Ну так что? – спросил он. – Можно здесь найти запаску?

Котлер молчал с таким видом, будто размышлял, ответить честно и прямо или попытаться поддеть мальчишку, как у него было заведено. Затем он увидел Павла – старика, приходившего каждый день чистить овощи, а вечером, надев белую куртку официанта, прислуживать за ужином. Павел шел к дому, и лейтенант принял решение.

– Эй, ты! – крикнул он и добавил слово, Бруно совершенно незнакомое. – Иди сюда, ты… – Лейтенант опять произнес то же самое слово, и что-то в его резком звучании заставило Бруно отвернуться. Ему вдруг стало стыдно находиться в одной компании с Котлером.

Павел подошел, и Котлер заговорил с ним очень грубо, хотя по возрасту годился ему во внуки.

– За домом есть склад, отведи туда этого молодого человека. Там вдоль боковой стены сложены старые покрышки. Он выберет одну, а ты отнесешь ее, куда он скажет. Понял?

Павел стоял, держа шапочку в руках и опустив голову. Когда он утвердительно кивнул, голова его опустилась еще ниже.

– Слушаюсь, – произнес он едва слышно. Не сказал, но прошелестел.

– А потом, когда вернешься на кухню, не забудь вымыть руки, прежде чем прикасаться к продуктам, ты, грязный… – Лейтенант Котлер в третий раз произнес то слово и коротко сплюнул.

Бруно искоса глянул на Гретель. До сих пор она с обожанием пялилась на волосы Котлера, на которых резвились солнечные зайчики, но теперь, как и ее брат, немного смутилась. Никто из них раньше не разговаривал с Павлом, но за столом он прислуживал очень ловко, а такие умельцы, по словам папы, на дороге не валяются.

– Марш, – приказал Котлер, и Павел, развернувшись, потопал к складу.

Бруно, последовавший за ним, то и дело оглядывался на Гретель и молодого военного. Его так и подмывало вернуться, схватить сестру за руку и оттащить от Котлера подальше, несмотря на то что Гретель – задавала, эгоистка и постоянно подличает. Но в конце концов, ничего другого от нее и нельзя было ожидать, ведь сестры другими не бывают. Бруно страшно не хотелось оставлять ее наедине с таким человеком, как лейтенант Котлер. Тут как ни выбирай выражения, а иначе не скажешь: противный тип.

* * *