Мальчик в свете фар

Слухи о новом суперсекретном штабе чрезвычайного режима ходили уже давно. Мир меняется. Картина врага уже больше не складывалась из противостояния Востока и Запада, из генералов, нажимающих на большие красные кнопки, – но из терактов, совершенных самопальными гвоздевыми бомбами, захваченных самолетов, угнанных грузовиков. Гражданские объекты, которые еще пару лет назад нельзя было и представить в качестве цели террористов и которые почти невозможно защитить. И хотя до недавних пор Норвегия была избавлена от преступлений на религиозной почве, нападение на правительственный квартал и не в меньшей мере трагедия, о которой Мунк не мог и говорить, заставила даже наивных политиков понять, насколько все серьезно. Мунк на самом деле не верил, что они что-то сделают. Все, как обычно, осталось бы просто болтовней, планами действий на бумаге в медленно работающих комитетах Стортинга. Но, когда они с Голи вышли из лифта и зашли в суперсовременный оперативный штаб, ему пришлось признать, что он ошибался.

Глубокий подвал здания Министерства обороны. Меры безопасности, доселе невиданные. Если бы не здравомыслие Мунка и скепсис по отношению к высшим чинам, он бы, возможно, даже впечатлился. Лифты с длинными кодами. Посты контроля с персональным досмотром. Двери с новейшими кодовыми замками, металлодетекторы, охраняемые молодыми солдатами в форме. Наконец они достигли большой металлической двери, где им приказали сдать мобильники, что разозлило Мунка, но ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Хорошо одетый молодой человек ввел на панели новый пароль, она замигала зеленым, и наконец они оказались внутри.

Большой овальный стол. Мужчины с серьезными лицами, некоторые в форме, большинство в костюмах, нейтральных галстуках поверх белых и светло-голубых рубашек. Мунк быстро просканировал комнату в поисках знакомых лиц, но не нашел никого.

– Генерал Эдвардсен, – сказал высокий, аристократического вида мужчина с седой челкой, подойдя к ним.

К полицейским протянулась большая рука и последовало крепкое рукопожатие.

– Вы Мунк? И Голи?

Мунк кивнул. Анетте Голи тоже. Чувствовала ли она себя не в своей тарелке, будучи здесь единственной женщиной, Мунк не знал. В этой стране женщины работали на всех высоких позициях, но до этого подвала на Мюнтгата, 1 равноправие явно не добралось. Генерал быстро кивнул и представил собравшихся, затем прошел обратно к гигантскому экрану, закрывавшему половину стены за его спиной. СБП. Штаб обороны. Представитель кабинета премьер-министра. Несколько генералов из разных ветвей вооруженных сил. Мунк вдруг почувствовал себя неряхой. На вельветовых штанах были пятна, а пальто знавало лучшие времена.

– Господа, – сказал Эдвардсен, когда в комнате приглушили свет. – Вы уже знаете, почему вы здесь. Кто-то знает больше других, и это так и останется. Вся информация в этом деле классифицирована по need-to-know. Если у вас есть вопросы, мы обсудим их в конце, сначала я хочу пройти по ходу событий, как они разворачивались в течение дня, а затем оглашу различные принятые нами меры.

Собравшиеся дружно закивали.

На огромном экране появилась фотография.

– Сегодня, чуть позже одиннадцати, мы получили предупреждение от этого человека, Эрика Рённинга из «Афтенпостен». К счастью для нас, у этого журналиста есть голова на плечах, мы тут же связались с министерством, и позднее, на допросе, он рассказал нам, что эта информация не дошла до его руководства в газете. Похоже, пока что мы все контролируем. Нет необходимости подчеркивать, что сейчас это особенно важно, как я уже говорил, это need-to-know, и мы сделаем все, что в наших силах, чтобы это не дошло до простого народа. Меньше знают – крепче спят. Последнее, что нам сейчас было бы нужно, – паника на улицах.

– Need-to-know? – прошептал Мунк, наклонившись к Голи.

– Принцип необходимого знания, – проговорила Анетте, не глядя на него.

– Есть причины полагать, что Рённинга навестил один из наших подозреваемых, который оставил журналисту список из пятидесяти имен.

На экране появилось новое фото, и за столом пошло движение, когда по кругу послали стопку бумаг. Мунк с любопытством взглянул на экран и посмотрел на бумагу перед собой. Он быстро поискал глазами знакомые имена, но, к счастью, не увидел их. Мириам Мунк. Марион Мунк. Может, это эгоистично и непрофессионально, но он сделал это автоматически.

– Как вы все понимаете, события последней недели подтверждают подлинность этого списка. Наши друзья с Марибуэсгате лучше, чем кто-либо, знают это, и, безусловно, поэтому они здесь, если кто-то интересуется, зачем нам присутствие полиции Осло.

На Мунка и Голи обратились краткие взгляды. Мунк вежливо кивнул в ответ.

– Вы могли бы вкратце разъяснить детали убийств для всех, кто не в курсе?

Эдвардсен быстро взглянул на полицейских.

– Да, – сказал Мунк, откашлявшись.

Он подумал, не встать ли, но остался сидеть. Генерал у экрана казался нетерпеливым.

– У нас было три жертвы, – сказал Мунк, прочистив горло. – Вивиан Берг. Двадцать два года, балерина. Найдена в горном озере в нескольких часах от города.