Мальчики для девочек, девочки для мальчиков

– Неправда, внутри моей головы старый город на берегах Евфрата, и растут там вовсе не репьи и бурьян, а оливковые деревья и виноград. Во снах я там бывал много раз, и там я чувствую себя дома. По большей части там теперь пустыня и руины, но зато какие великолепные!

– Вот. Это уже ближе к делу. Зачем было нести чушь про сигарету, которая будто бы становится на дюйм длиннее? Лжец, лжец!

– Ты что, не веришь, что я действительно все это видел?

– Ты все это выдумываешь прямо на ходу. Когда-то, наверное, увидел в учебнике древней истории фотографию раскопок доисторической бакалейной лавки, в ту же ночь эта фотка тебе приснилась, и с той поры ты решил: «Ах, какой я утонченный, благородный мальчик, у меня благородные сны и благородное прошлое».

– А ты, конечно, знаешь, как все это было и с чего началось. Тем не менее это правда, во сне я и впрямь бываю в древних городах. Помню, однажды все бродил по брошенному зданию, которое когда-то стояло на берегу моря. Это был самый красивый сон в моей жизни. И пусто – ни людей, ничего…

– А что же случилось с городом на берегах Евфрата?

– С каким городом? А, ну его я, может, и выдумал. Или нет – думаю, просто переместил наш город на берега Евфрата, туда, где из века в век жил мой народ.

– Ай, ну тебя с этим твоим народом. Можно подумать, он дал миру что-то хорошее. Вы хоть что-нибудь изобрели? А то ведь так и пришлось человечеству ждать бедного пацана, которого нещадно драли за уши, пока он не изобрел электрическую лампочку, и фонограф, и все прочее. Это даже я знаю, в школе проходила. Всего один человек, вообще непонятно из какого народа выйдя, изобрел вообще все на свете. А из твоего народа кто-нибудь что-нибудь изобрел?

– Говорят, мой прадедушка Хайг Рыжий строил красивые дома из камня.

– Это что, его настоящее имя?

– Настоящее.

– А почему у него такое странное имя?

– Чем оно странное? У него были рыжие волосы.

– Не было.

– Были.

– Я всегда думала, что в той части света волосы у всех бывают только черные.

– Ну, у большинства. А вот у него волосы были рыжие, вот его и звали Хайг Рыжий.

– Но у тебя-то волосы не рыжие!

– У меня нет, зато у тебя да, поэтому Джонни, может быть, вырастет рыжим. Твой рыжий цвет волос мне очень помог.

– Помог в чем?

– Помог решить, что ты как раз подходишь.

– Подхожу для чего?

– Чтобы мы легли в кровать, проговорили всю ночь и ты стала матерью Джонни.

– Это ты тогда думал о таких вещах?

– А ты будто об этом не знаешь! Разговор об этих вещах у нас возникал каждый раз, когда мы бывали вместе. Что с тобой? Тебе память отшибло?

– Вот оно что! Просто я думала, ты мне так мозги пудришь – ну, чтоб я стала расслабленной и доступной, чтобы меня было проще оприходовать и все такое. Всерьез я это никогда не принимала. Ну а, допустим, не было бы у меня рыжих волос, и что тогда?

– Тогда я мог решить, что ты мне не подходишь.

– Но волосы у меня могли быть и крашеные. Те бе-то откуда знать? Это дело нехитрое. Откуда ты мог знать, что я не крашу их при каждом визите в парикмахерскую? С тем же успехом у меня могли быть и черные волосы. И ты бы поп-па-а-ал!

– Слушай, женщина, не надо так говорить! Я знал: у матери моих детей волосы будут рыжие!

Женщина резво перевернулась и стала подкапываться, заползая под него.

– Ну ничего, – сказала она. – Ты, главное, будь нежен и ласков, но, честно говоря, в такие моменты я думать перестаю и несу вообще незнамо что…

Глава 27

– А интересно, есть в этой квартире какая-нибудь еда? – сказала женщина.

– Нет, если Марта не положила что-нибудь в холодильник.

– А ты ее просил?

– Нет, но, может быть, она сама сообразила. А если нет, тоже не беда: шмыг вниз, там хвать – и сюда.

– Ты что, тоже есть хочешь?

– Ну так, немножко. Что-нибудь съел бы.

– Не поздно ли? Уже четвертый час ночи, между прочим.

– Ну так и что? С детьми у нас Марта. Вставать мне завтра не надо. Так что спать буду до вечера.

– Нет, это не получится. А как же Лукришия?

– А ты встань часа в два или в три, если тебе так неймется. Возьми такси, сгоняй на какое-то время к ней, а часиков в семь опять в такси и домой, и мы вместе съездим куда-нибудь, пообедаем.

– А как же Элис с Оскаром?

– Возьми и их с собой. И Лукришию тоже. Я просто хочу сказать, что спать намерен до тех пор, пока мне это не надоест. Надо же и мне как следует выспаться.

– Нет, тебе надо в какое-нибудь пристойное время встать и отвезти меня к ним. Ишь, хитренький! В самый ответственный момент хочешь всех бросить – и в кусты. Для Лукришии настают самые что ни на есть звездные мгновенья, и уж я-то знаю, как она расстроится, если ты не посмотришь, как она будет в центре внимания красоваться, хотя бы даже и на фоне скорых похорон.

– Я бы хотел как-нибудь из этого дела устраниться. Все-таки я ведь его толком даже и не знал. Почему бы тебе одной туда не сходить, а потом вернулась бы и вместе куда-нибудь съездили да и пообедали бы на славу. Похороны только послезавтра. Если ты считаешь это обязательным, я схожу на похороны, но только, ради бога, после похорон не тащи ее сюда.