Мальчики с бантиками

Потом в роте состоялось построение. Торжественно поднялся на пригорок лейтенант Кравцов, возле него под деревом установили стол, а на столе разложили связки новеньких ленточек – для каждого класса по связке. Еще издали юнги видели, как на черном репсе благородно загорается огненное золото букв… Все невольно волновались: что там написано? Кравцов взял в руки одну из лент и растянул ее, всем показывая. Надпись на ленточке была такова:

Школа юнгов ВМФ

Какой-то грамотей неправильно написал слово «юнг». Но сначала все заметили другое – Кравцов держал ленту слишком коротенькую.

– Посмотрели? – спросил он. – А теперь маленькая подробность. Лента укорочена. Косиц, как у матросов, вам иметь не положено…

Рота нестройно загудела. Кравцов продолжал:

– Вместо косиц юнгам флота присвоен бантик!

Раздался стон – это стонала вся рота. С озера Банного слышался гвалт – там, видать, из-за того же возмущались радисты.

Лейтенант еще не закончил своей речи.

– Бантик, – пояснил он, – вяжется на бескозырке не сзади, не на затылке, а сбоку… вот здесь. Возле правого виска!

Старшины вручали ленты, юнги брали их с оговорками:

– Мы же не пай-девочки, на что нам этот бантик?

– Догадались мудрецы, нечего сказать.

– Стыдно на людях с бантиками показаться.

– Гогочку из меня делают. Без косиц нет фасона…

С пригорка распоряжался командир роты:

– Старшины, разводите классы по кубрикам и сегодня же покажете товарищам юнгам, как правильно завязывать бантики…

Расходились как оплеванные. Поскочин сказал:

– Черт с ними, с этими бантиками! Но как ходить, если у тебя на лбу золотом горит грамматическая ошибка?..

Перед Росомахой предстал Федя Артюхов:

– Товарищ старшина, не хотел бы портить праздника, но и терпеть больше не в силах… Уж такое дело! Извините меня…

– Да что с тобою? Краше в гроб кладут…

Артюхов был нехорош, его скрючило в дугу. Он не стал пришивать погоны на фланелевку, в руке безвольно болталась ленточка.

– Ни до чего мне сей день! Не могу… больно.

– А до гальюна ходил?

– Кто же там не бывал? Только святые… Тащите в санчасть. Стыдно сказать, но самому, кажется, не доползти… Не повезло!

Федю увезли в Савватьево, а в роте рулевых допоздна не смолкал галдеж, заглушаемый прокуренным басом Витьки Синякова:

– Что-о? Мне-е? Ба-а-антик!

Утром в роте многих недосчитались. Выяснилось, что юнговская Бутылка всю ночь напролет бегала между ротами и Савватьевом, отвозя в санчасть внезапно заболевших юнг.

– А что с ними?

– То же самое, что и с нашим Федей Артюховым…

* * *

Выпуск близился, и флоты наплывали на них, издали подымливая перегаром угля, гулким выхлопом мазута и бензина. Пристрастие юнг к тем флотам, которые они облюбовали для себя, выражалось последнее время даже в песнях. Поклонники Черноморского флота заводили:

Севастополь, Севастополь —
Город русских моряков…

Не сдавались им сотни мечтающих о мглистой Балтике:

Кронштадт мы не сдадим —
Моряков столицу…

Маленький хор североморцев постепенно тоже крепчал:

Мы в бой идем за отчий край —
За наше Баренцево море!

Выпуск близился, и враг его почуял. Не удалось ему сорвать учебу пожарами – он пошел на преступную диверсию. Фашисты провели нечто вроде локальной бактериологической войны – отравили соловецкие озера! Расчет простой: идет юнга по лесу; ему жарко, обязательно напьется из ближнего озера. Берега покрылись тушками мертвых ондатр, которые первыми испытали на себе силу яда. Отравленные зверьки плыли к берегу и, беспомощные, жалкие, умирали в камышах. Савватьевский лазарет был уже переполнен до отказа, когда по дороге из кремля потянулись в Савватьево колонны юнг нового – второго! – набора. «Старики» встречали «молодежь» на шоссе:

– Москвичи есть? – окликали. – Ну, как Москва?

– Строится… повеселело!

– Горьковчане? Ярославские? Какова там житуха?

– Ничего. Ждут, когда война кончится…

Пополнение временно распихивали кого куда. Еще не спаянные воинской дисциплиной, юнги нового набора сразу попали под удар эпидемии. Кажется, противник и выжидал, когда перенаселенность в Савватьеве создаст антисанитарные условия, чтобы покончить со всеми юнгами сразу. Неизвестно, какую отраву забросили диверсанты в озера. Возможно, враг не учел то важное обстоятельство, что большинство соловецких озер соединено проточными каналами. Надо полагать, что течения – через эти каналы! – рассосали заразу по другим водоемам. Так что юнги получили отравление в меньшей степени, нежели рассчитывали враги. В этот трудный для Школы юнг период капитан первого ранга Аграмов выглядел сильно постаревшим, озабоченным судьбою своих питомцев. Кажется, эпидемия не миновала его самого и его семьи, но Аграмов не слег.

– Экзамены сдадим в срок! – объявил он юнгам.

Савватьево замкнули в блокаде карантина. Лазарет уже вынес свои койки под открытое небо. Клуб тоже вплотную заставили койками. Однако настроение у юнг было отличное, и они рассуждали:

– Не помираем же! Так чего психовать напрасно?

– Нам поносы нипочем – мы по носу кирпичом!