Мальчики с Марса. Почему с ними так непросто и что с этим делать

Мой муж был на тренировочных сборах в армии, это случилось в последний день. У них были ночные учения, в конце которых им предстоял ночной марш-бросок на 60 километров. Но при высадке с вертолета пилот по ошибке начал подниматься вверх, когда мой муж еще спускался по веревке, и в результате он упал с высоты метров десяти, не меньше. В результате ему потребовались три операции на ноге и пересадка стволовых клеток, и все равно он потерял слух, у него кальцинирующий тендинит и поврежден тазобедренный сустав. Но вместо того, чтобы сразу отправить его в госпиталь, ему сказали, что не зачтут сборы, если он не пробежит 60 километров прямо сейчас. Хуже того, он согласился – и теперь будет расплачиваться за это всю жизнь{483}.

Социальные соблазны армейской службы, начиная со школы молодого бойца и кончая перспективой стать генералом армии, учат вашего сына отождествлять цель в жизни с ролью пушечного мяса. Социальные соблазны въедаются так глубоко, что от них и не избавиться, они впитываются, будто сироп в оладьи. Это можно сделать, только если пройти вместе с ветераном шаг за шагом весь тот путь, который воспитал в нем героический интеллект, и переучить его, перенастроив на здравый интеллект.

Героический интеллект полностью сохраняется у вашего сына и после возвращения домой, когда, казалось бы, ему уже не нужно считать себя пушечным мясом. Во многом это объясняет, почему, как мы уже знаем, самоубийства американских ветеранов происходят каждые 65 минут{484}.

Если ветеран хочет попасть в терапевтическую программу, ему приходится полгода ждать очереди и сталкиваться с печально знаменитым бюрократизмом и черствостью, однако Управление по делам ветеранов все-таки наладило горячую линию по профилактике самоубийств, сотрудники которой проходят специальное обучение.

И с 2001 года количество самоубийств среди ветеранов, не обращавшихся куслугам Управления, повысилось примерно на 39 %, а среди тех, кто туда обращался, всего на 9 %{485}. И хотя это девятипроцентное повышение, так что праздновать особенно нечего, оно все-таки дает представление о том, что некоторые программы для ветеранов приносят свои плоды, в том числе «Time Cure» и «Veterans’ Transition Program», нацеленные на воспитании у ветеранов умственной дисциплины, позволяющей выиграть новую войну – войну в их сознании. Как это делается, можно посмотреть в видеоролике «A War in the Mind»{486}.

Человеку военному не обойтись без переосмысления своего армейского опыта с учетом его психологической стороны, поскольку армейская культура приучает солдат «оставлять все позади», а если ветеран склонен к деструктивному поведению, он обязан брать на себя личную ответственность за свои поступки. Все, за что погибли его друзья и чуть не погиб он сам, связано с личной ответственностью. Когда ветеран усваивает, что не смог взять на себя личную ответственность, он на шаг приближается к самоубийству.

Пересмотр своего опыта с психологической точки зрения так важен еще и потому, что новые данные указывают на связь психологии с физиологией. Если ваш сын оказался в радиусе 50 метров от взрыва, у него высокий риск мозговой травмы, даже если физически он цел и невредим{487}. В частности, у него могут возникнуть шрамы мозговой ткани, которые со временем не исчезают, а разрастаются, словно эмбрион, и повышают вероятность потери памяти, когнитивных проблем, бессонницы и глубокой депрессии, зачастую чреватой самоубийством. А поскольку шрам растет, со временем опасность лишь повышается{488}.

Вернуть цель и смысл – и вернуться к служению обществу

Эрик Грейтенс недавно вернулся из Ирака, где их бараки попали под бомбежку боевиков и несколько его друзей погибли у него на глазах. Некоторое время он приходил в себя, а потом посетил тяжелораненых ветеранов в Национальном военно-морском медицинском центре в Бетесде и провел с ними целый день. Каждого ветерана он спрашивал: «Чем вы хотите заняться теперь?» И у всех ответов была одна сквозная тема: служить. Вернуться на службу в свое подразделение или вернуться на службу обществу{489}, например, стать учителем или тренером либо поучаствовать в строительстве интерната для детей-инвалидов. В сущности, они хотели, чтобы их миссия продолжалась.