Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

У меня многое связано с Севером. Прибыл туда в 26 лет. Через два года — начальник СМУ экспедиции. Тогда же и право первой подписи получил. А в трид­цать три года уже большим человеком был. Причем — тогда. Это сейчас можно в тридцать пять стать премье­ром и вице-премьером. А тогда, в семидесятых, для того, чтобы стать заместителем генерального директо­ра «Якутскгеологии», надо было семь пядей во лбу иметь. Когда меня назначили на эту должность, чинов­ники долго гадали, почему такой сопливый щенок, как я, взял верх над более солидными людьми.

Я много кем был. Поскольку работал с шести лет. Потом учился в Московском институте химического машиностроения. Через три года перевелся в Ульянов­ский сельскохозяйственный институт. После окончания год преподавал. Основы экономики. А до этого кем только не трудился — и электриком, и маляром-шту­катуром, и плотником, и даже тренером... Я ж баскет­болист! В команде мастеров одно время играл.

Бомбардирские качества даны мне с детства. А фут­бол я просто обожаю!.. Не думайте, что я на одном футболе зациклен. Я и «Ленком» люблю, и «Современ­ник», и Театр Олега Табакова. А вообще для меня прежде всего важна моя семья.

Доброта— мое отличительное качество.

Мое главное достоинство, переходящее в недоста­ток, то, что я очень добрый человек. Как и моя жена.

Я БЕСЦЕННА!

Перед началом интервью она предупреждает, что способна сглазить недоброжелателей: «Для этого мне надо пронзительно посмотреть на переносицу». Мно­гие интервьюеры признавались, что им становилось не по себе, когда они ловили ее пристальный взгляд.

И вот бывшее «лицо 1-го канала», уволенная в 1995 году из телекомпании «Останкино» ведущая програм­мы «Время» Ирина Мишина повествует о себе. В 1998 году она работала на дециметровом телеканале РЕН- ТВ. Ответы записывала корреспондент журнала «Жизнь» Анна Соколовская.

Со второго курса журфака стажировалась во всех редакциях Гостелерадио. Мне сказали, что получается хорошо, и только этим стоит заниматься. И все так удачно пошло, что через год мне предложили делать свою передачу.

В 1986 году у меня был первый прямой эфир на радио. У всех — порог страха, а у меня этого порога нет. Я поняла, что чувствую себя в прямом эфире намного комфортнее, чем в записи. С того момента я работала только так.

Как-то раз меня вызвал к себе Сагалаев и предложил работать в передаче «120 минут»... Он среагировал на мой голос и на мой подбор информации. Видимо, голос был не слишком противный, информация не слишком глупой и занудной, а то, что я говорила, было достаточ­но интересным. Вот так мы и познакомились.

Я знакома с огромным количеством талантливых людей, которые не могут работать в информации просто потому, что они по-другому устроены. Они не могут мгновенно, молниеносно соображать, прини­мать решения, мгновенно ориентироваться в критичес­ких ситуациях. Информация — это сплошные экстре­мальные ситуации, только если человек создан для стресса. Это безумный ритм, непредвиденные ситуа­ции, из которых всегда надо выходить с достоинством. Я «заряжена» на это. Но не всякий может это выдер­жать. Можно долго рассуждать о том, нормально это или не нормально. Некоторые говорят, что это люди с какими-то отклонениями. Может, и так.

Когда меня телевидения лишают, я начинаю болеть и пить таблетки. Болит голова, падает давление, про­исходят совсем непонятные явления.

Я, наверное, более творческий, более независимый человек, более свободный, чем предполагает програм­ма «Время». Я не говорю, что это плохая программа.

Я просто поняла, что себя в ней исчерпала, что у меня больше способностей и возможностей. Поняла, и мне тут же стало чертовски скучно. Я без удовольствия выходила на работу, а когда работаешь в эфире без удовольствия — это очень видно.

У меня есть более мощное орудие, чем интриги. Это интеллект. Именно интеллект, а не хитрость. Хит­рость преходяща, а интеллект устойчив.

У меня вся жизнь состоит из каких-то целей, кото­рых я постоянно добиваюсь. Меня можно изгнать, меня можно даже убить, но победить меня невозмож­но, потому что у меня поразительное чувство цели и характер. Если у меня есть цель, меня невозможно удержать.

Я сама ушла из пресс-службы правительства, с очень престижного места, только потому, что мне стало неинтересно. Я стала задумываться над тем, что же я оставлю после себя? Только передачи-однодневки, которые умирают еще в эфире.

Это покажется сумасбродным, сумасшедшим, про­тивоестественным, но я хочу создать национальную идеологию. Потому что люди не понимают, для чего они работают, ради чего живут.

Никто не удосужился сообщить, например, что в 1997 году уровень благосостояния нашего народа увеличился чуть ли не на 10 процентов. И уж совсем неприличным считают говорить о том, что сегодня мы живем в три раза лучше, чем в год смерти Черненко.

Почему я ушла из программы «Время»? Я спро­сила: достойна ли меня она? И ответила— нет! Ни­какого вскрытия вен после отлучения от эфира в 1995 году не было.

Я артистична, я актриса, и мне требовалась какая- то другая программа.