Мальчишник. Правила игры

Почему я думаю об этом? Сегодня замечательный день. Все стараются поднять мне настроение, поддерживают, проявляют внимание, в том числе и Галочка. Зачем же я мучаю себя? Придумывать проблему в тот момент, когда все идет идеально, — мое, несомненно, не самое лучшее качество. В этом я солидарна с Лузгиной. Мы с ней две дурищи, всегда найдем проблему себе на голову. К глазам подступают слезы. Только представила, как Галочка заходит в кабинет и, пряча глаза, издалека начинает говорить о своем уходе. О Господи, я не должна сейчас думать об этом. Иначе мне придется просто выйти из кабинета и напрямую спросить у Бродской о ее планах на будущее. Я так и сделаю, иного выхода нет, иначе я буду мучиться еще долго.

— Галочка! — Я уже в приемной, стараюсь смотреть Бродской прямо в глаза. В них недоумение. По-видимому, что-то в моем облике насторожило ее.

— Да, Лада Леонидовна. — Она поднимается, выходит из-за стола, застывает. В ее руке привычный блокнот с ручкой, которую я подарила ей на день рождения. Ручка, которую Галочка никогда бы не позволила себе купить. Безумно дорогая, красивая, но я нарочно преподнесла ей этот подарок, желая тем самым показать свое доброе расположение к помощнице. Кажется, она поняла это.

— Галочка, я вот что хотела узнать… — Нерешительность мне не к лицу. Выгляжу, как последняя дура. К тому же вот-вот зареву. Что со мной? Кружится голова. Я опускаюсь в кресло.

— Вам плохо? — Бродская уже рядом со стаканом воды. Ну и реакция.

Я не хочу пить и отрицательно качаю головой. Потирая виски, закрываю глаза. Со мной происходит что-то странное, ранее неведомое, и это не может меня не беспокоить. К тому же столь долгое воздержание… Не припомню, чтобы давала обет целомудрия, верности до гроба. Смешно. О целомудрии говорить поздно, о верности — вроде рановато.

— Ничего, прошло, — тихо говорю я, открывая глаза. Галочка присела у моих ног и участливо смотрит на меня.

— Вам нужен отдых, Лада Леонидовна. Ни один проект не стоит жизни.

— Отдых — это да… — усмехнулась я.

Пусть Галочка думает, что я просто устала. Пусть она не узнает о том, как мне страшно остаться без нее в этом кабинете, в этом салоне. Все изменится, стоит только показать, что мне тоже присущи слабости. Поскольку все привыкли видеть меня сильной деловой леди, могу позволить себе лишь медленно опуститься в кресло, объясняя свое состояние усталостью. Никаких вопросов. Это касается только меня, только моего мироощущения, а оно, кстати, со временем меняется.

Я успокаиваю себя. Поднимая, машинально бросаю взгляд в большое овальное зеркало, что висит напротив. Хороша! Паника отступает.

— Вы замечательно выглядите, — произносит Галочка как заклинание. Она словно пытается убедить меня в том, что зеркало не врет. Я вижу темные круги под глазами.

— До завтра, Галочка. — Я оставляю без комментариев слова Бродской. Зачем-то убеждаю себя, что не особенно в них нуждаюсь. Сказала — и ладно.

— До завтра, Лада Леонидовна.

В ее глазах участие. Еще немного, пожалуй, заплачу. Это Васька — мастер лить слезы. Она не стесняется слез и демонстрирует слабость по любому поводу. Я же не позволяю подобного. Стыдно не стыдиться слез. Однажды меня довела Варька… Помню, Вася бросилась защищать меня! Пожалуй, стоило зарыдать лишь для того, чтобы увидеть, как искренне тебя любит эта рыжая кошка.

Да, Правдина тогда провела сеанс шоковой терапии, хотела встряхнуть меня, и ей это удалось. И сегодня она проделывает нечто подобное, заинтриговав меня, как всегда. Это даже хорошо, что она не меняется. Варвара меняться не должна. У нас с Васькой есть преимущество — мы можем меняться. А может быть, мы зря тратим время? Важно оставаться собой. Да-да, отбросить ненужное, видеть главное. Просто и невозможно. Я давно пришла к выводу, что Варька счастливее нас, и меня, и Васи. Она может позволить себе не притворяться. У нее нет комплексов, неписаных правил. У нее есть ее дар. Она никогда не останется ни с чем. Вот к какому выводу пришла я за те пару минут, что шла к машине. Но мне жалко Варьку. Женщина, которая никогда не чувствовала себя красивой, считай, не жила вовсе.

Сумбур в мыслях не удивляет меня. Я легко перескакиваю от неизбежности расставания с Бродской на внутреннюю свободу Правдиной. Я испытываю зависть, ревность, раздражение. Я устраиваюсь на водительском сиденье, достаю из сумочки косметичку. Подкрасить губы? Подправить брови? Летом я не пользуюсь тональным кремом, закрасить бы темные круги под глазами. Закрываю косметичку, так и не воспользовавшись ее содержимым.

Кажется, Варька права: мне уже хочется позвонить ей и спросить, что такое творится со мной? Откуда паника? Зачем я издеваюсь над собой, вместо того чтобы наслаждаться жизнью? Я ведь умею наслаждаться как никто другой. Я родилась для того, чтобы получать удовольствие от своей жизни.

— Все, Ладуся! — Я вытягиваю шею, чтобы получше разглядеть себя в зеркальце заднего вида. — Пурга отменяется. Едем на встречу!