Малефисента. Сердце вересковых топей

Этого Диаваль не видел, потому что кто-то засунул его в мешок – словно добычу, словно какого-то тетерева. Но как у всякого настоящего ворона, у него был острый сильный клюв, которым он начал осторожно разрывать мешковину, лапой прижимая её к полу. Работа была непростой, не скорой, но ничего другого ему не оставалось. Пошевелить крыльями, чтобы проверить, не сломаны ли они, Диаваль не решался: опасался, что это движение заметят солдаты-охранники. И он продолжал терпеливо разрывать дно своего мешка.

Наконец ему удалось проделать маленькую дырочку. Просунув в неё кончик клюва, Диаваль осторожно раскрыл его – и мешковина разошлась шире. Ещё немного – и он смог осторожно высунуть голову наружу. Стараясь двигаться как молено незаметнее, Диаваль спустя какое-то время целиком выбрался на свободу и огляделся. Он находился в повозке с крытым верхом, но полностью открытой с задней стороны. В повозке сидели несколько солдат с обнажёнными мечами, направленными на лежащие на полу тела с мешками на головах. Два тела. Одно из них принадлежало Малефисенте, и кроме мешка на голове оно было ещё опутано железными цепями. Вторым был принц Филипп – Диаваль сразу узнал его по чёрному бархатному костюму, сейчас изрядно испачканному в грязи.

Разумеется, Диаваль очень хотел спасти свою хозяйку – только что он мог сделать? Попытаться выклевать глаза охранникам? Но он успеет ослепить только двоих, и это в лучшем случае. Остальные скрутят его и снова засунут в мешок. А скорее всего, просто убьют.

«Я ожидаю, что ты никогда не подведёшь меня», – вспомнил Диаваль слова своей хозяйки.

А он и не собирался её подводить – и поэтому решил бежать и найти Аврору. Вдвоём они придумают, как освободить Малефисенту.

Собравшись с силами, Диаваль подскочил с пола, надеясь, что крылья у него не сломаны и смогут удержать его в воздухе. Крылья не подвели, и под крики заметивших его наконец охранников Диаваль взлетел. Вот сейчас ему очень хотелось, чтобы Малефисента вновь превратила его в дракона – само собой, огнедышащего.

Без труда покинув повозку, Диаваль взял курс на замок, переживая за Малефисенту и ужасно боясь потерять её навсегда. Он улетал, унося в сердце образ своей хозяйки – опутанной железной сетью, с пылающим, яростным взглядом упрямо упирающейся в неё рогами. Именно такой он последний раз видел её.

Он спасёт свою госпожу. Он должен спасти её.

И впервые в жизни Диаваль готов был променять весь остаток своей вороновой жизни на то, чтобы стать человеком и иметь возможность разговаривать. Иметь возможность, сражаться. Способного на нечто большее, чем просто кружить в вышине, высматривая, не блеснёт ли где-нибудь золотая корона, и надеясь, что Аврора каким-то образом сумеет понять его.

Глава 22

Аврора спешила вслед за графом Аленом, который вёл её к дворцу, то и дело при этом петляя. Когда закончился танец, он сказал ей, что подслушал, как семья пропавшего Саймона ссорится с феями, и Аврора без раздумий пошла с ним.

– Вы должны были сказать мне об этом ещё перед началом танца, – раздражённо заметила она. – Кто знает, что там могло случиться за это время!

Он принял её упрек молча, не ответив ни слова. А говорить ничего было и не нужно, потому что Аврора увидела группу людей, стоящую напротив нескольких представителей волшебного народца, и они яростно, с пеной у рта, переругивались друг с другом.

– Всё, чего мы требуем, – верните нам нашего мальчика! – кричал отец Саймона прямо в лицо древесному воину. Лицо воина было вырезано из коры, на голове, словно шапочка коротко стриженных волос, зеленел мох.

– Мы уже сто раз вам повторяли, что нет у нас вашего мальчишки! – высоким голосом отвечала им грибная фея.

– Мы люди мирные, воевать не хотим, но, когда нас вынуждают... – покачал головой отец Саймона. – Не думайте, мы знаем, как вы боитесь, когда вас угощают таким хорошим холодным железом.

После этой угрозы феи принялись перешёптываться между собой.

– А мы знаем, какие вы беспомощные, если вас заколдовать, – заявила в ответ пикси с зелёными крылышками и острыми зубками.

Ещё никогда Аврора не радовалась так, как сейчас, что догадалась запретить вход на сегодняшний праздник с оружием. Иначе этот спор по принципу «сам дурак» неизвестно во что мог перерасти.

– Никто не желает никакого насилия, – сказал вдруг граф Ален, чем сильно удивил Аврору. Спорщики обернулись на голос, увидели королеву и поспешно поклонились ей.

– Вы ошибаетесь: феи не держат у себя вашего мальчика, – сказала Аврора, обращаясь к семье Саймона. – Мои солдаты могут подтвердить, что никаких его следов на вересковых топях не обнаружено – зато есть сильные подозрения, что Саймон сейчас у разбойников.

Отец Саймона заметно удивился, но вот поверил ли он Авроре...

– Мы же вам говорили! – воскликнула фея- ёжик, морща носик. – Да и зачем нам какой-то паршивый человеческий мальчишка?!

От слова «паршивый» отец Саймона был готов снова завестись, но тут появилась Нянюшка Стоут. Она подошла и встала рядом с Авророй.