Малефисента. Сердце вересковых топей

Фиора с нетерпением ждала праздника, но, когда он настал, её настроение начало меняться от плохого к ужасному. Ален потребовал – не попросил, а именно потребовал! – чтобы она сказала Авроре, что принц Филипп уехал к себе в Ульстед. При этом он крепко схватил сестру за запястье и посмотрел ей в глаза так, что она даже испугалась. Но поручение брата показалось Фиоре очень важным, и она, как всегда беспрекословно, исполнила его.

Сказав Авроре то, о чём просил брат, она увидела, каким сделалось выражение её лица, и сразу пожалела о сделанном, только было уже поздно.

«Ну что ж, – мысленно пыталась убедить себя леди Фиора, что всё сделала правильно. – Аврора любила принца. Они были близкими друзьями. Ей, должно быть, неприятно и больно узнать, что Филипп уехал, – но должен же был кто-то сообщить ей об этом, правда? Так почему не я? Зато теперь для Алена дорога к её сердцу расчищена».

Й всё же, глядя в спину уходящей Авроре, Фиора не могла забыть вцепившихся мёртвой хваткой в её запястье пальцев Алена, не могла забыть отчаяния, которое прочитала в его глазах. Это воспоминание ещё больше испортило ей настроение.

С сильно бьющимся сердцем леди Фиора отправилась во дворец и поднялась по винтовой лестнице к комнатам принца Филиппа.

«Я только взгляну, чтобы самой убедиться, что он действительно уехал», – убеждала она себя, не желая задумываться, почему, собственно, это вызывает у неё сомнения.

Она действительно ожидала, что комнаты принца окажутся пустыми, но, когда пришедший слуга открыл дверь, выходя из них, леди Фиора, успев мельком заглянуть внутрь, к своему ужасу, обнаружила, что в углу комнаты всё ещё стоят дорожные сундуки принца, а на его столе лежат книги. И шпага стоит прислонённой к комоду. Если Филипп уехал, то почему он оставил здесь все свои вещи? И уехал ли он вообще?

Фиора пыталась найти всему этому какое-то объяснение. Понимала, что должна пойти к Авроре и сказать... Но что она должна ей сказать? Нельзя же бросать тень на своего любимого, обожаемого брата, правда?

Нет, никак невозможно.

Всё, что попыталась сделать Фиора, это отговорить Аврору от желания пуститься в погоню за Малефисентой. А когда из этого ничего не вышло и Аврора уехала вместе с Аленом, Фиора начала испытывать жгучее чувство вины.

Что-то было не так во всём этом деле с исчезновением Малефисенты и Филиппа, очень не так.

Той же ночью леди Фиора, у которой был свой ключ от комнат брата, отправилась туда. Ей сразу бросился в глаза свежий след от удара клинком на дверном косяке, и Фиора задумчиво провела по нему пальцем. Внутри, в комнате, она увидела на ковре кровавое пятно.

Но брат не был ранен, это Фиора знала совершенно точно, потому что видела его перед самым отъездом. Но если Ален был цел и невредим, то кого же тогда ранили в его комнате?

Охваченная ужасом, Фиора подошла к столу, надеясь найти там ответ на появившиеся у неё вопросы. Но здесь лежали только письма и записки – самые обычные деловые, скучные. В большом гардеробе и на прикроватном столике царил полный порядок. Леди Фиора уже повернулась, собираясь уходить, но тут её взгляд задержался на одной из картин возле кровати Алена: она криво висела на стене.

Фиора подошла, чтобы поправить её, и тут в её голове молнией сверкнула мысль.

Фиора не стала поправлять картину, а, наоборот, сняв её со стены, положила на кровать изображением вниз.

За верёвочки, на которых подвешивалась картина, была засунута пачка писем, написанных рукой лорда Ортолана – леди Фиоре его почерк был хорошо знаком. Она развернула самое верхнее письмо и начала читать, чувствуя, как с каждой секундой, с каждой новой строчкой у неё холодеет всё внутри.

«Если бы Стефан не объявил, что он будто бы покончил с Малефисентой, наследником короля Генри стал бы ваш отец, – читала она. – Помните об этом, когда будете убивать её. А если тот парень увяжется следом, убейте и его тоже...»

Глава 27

В ту ночь Аврора, завернувшись в свой прорезиненный плащ, лежала возле костра, слушая, как потрескивают в нём головешки, и крутилась с боку на бок на жёсткой земле. Аврора была уверена, что после исчезновения её крёстной и принца Филиппа она не уснёт, но накопившаяся усталость взяла верх, и глаза у неё закрылись как-то сами собой.

Авроре снилось, что она бродит по лесу, над ним встаёт золотая заря, а на зелени поблескивает иней.

Она шла всё дальше, хрустя опавшими листьями, и наконец пришла к тому месту, где вчера остановился и прыгал Диаваль. Теперь на этом пятачке, тесно сгрудившись, сидели вороны. Много воронов.

Очень осторожно, крадучись, она стала приближаться. Вокруг в лесу тоже стояла глубокая тишина.

Завидев её, вороны загалдели сразу в десятки глоток. А за их блестящими чёрными спинками Аврора увидела бледную высовывающуюся из только что разрытой земли руку.

– Крёстная! – закричала Аврора, бросаясь вперёд.