Маленькая балерина

Почти ежедневно приходил Базиль. Кара отказывалась с ним разговаривать, ссылаясь опять же на усталость. И Тая с Базилем громко и взволнованно шептались в коридоре. О чем? Кара не знала. Она не прислушивалась, ей было все равно.

С Верой Кара тоже больше не общалась. Однажды, где-то через неделю после возвращения в Москву, Вера явилась во время спектакля в гримерную. Встала в дверях, прислонилась спиной к косяку и сложила руки на груди.

– Послушай, – примирительным тоном начала она. – Я хотела только сказать, что я…

Кара, не оборачиваясь, молча посмотрела на Веру через зеркало. Бывшая подруга изменилась в лице, резко развернулась и поспешно вышла. С тех пор они даже не здоровались. В театре долго потом судачили о природе их странной размолвки, но ее причина так и осталась тайной за семью печатями.

Как-то ненастным вечером Кара сидела у окна, кутаясь в старенькую пуховую шаль, оставшуюся еще от матери. В комнате было холодно, нагрянувшие не в срок морозы явились полной неожиданностью для хлипких батарей отопления. За мутным стеклом мела метель, редкие прохожие, подняв воротники, торопливо стучали каблуками по мостовой переулка. Они спешили по домам, в безопасное тепло.

Накануне днем Кара с ужасом поняла, что беременна. Мир рухнул для нее во второй, нет, в третий, за последнее время раз. Ее поразило это страшное открытие. Она удивилась собственным чувствам, думала, что ее уже ничто не сможет ранить. Что рецепторы разума и души отключились, осталась лишь пустая телесная оболочка.

«За что?» – дятлом билась в висок одна и та же мысль.

Кара гнала ее. Пыталась задать правильный вопрос. Не «За что?», а «Для чего?». Пыталась воспринять случившееся не как наказание, а как урок, из которого надо извлечь пользу, за который следует благодарить судьбу. Так ее перед смертью учила мать. Она умерла от сепсиса, когда Каре едва минуло шестнадцать. Тогда Кара тоже спрашивала: «За что?»

И какой урок Кара извлекла из ее смерти?

В комнату неслышно зашла Тая.

– Замерзла? – полюбопытствовала она и опустила ладони Каре на плечи. Прикосновение причинило Каре почти физическую боль. Она резко дернулась, словно ухватилась за оголенный электрический провод.

Тая отпрянула. Закусила нижнюю губу, на ресницах блеснули слезы.

– Я раздражаю тебя? – пискнула она. – Я тебе противна?

– Не говори глупости, ты меня ничуть не раздражаешь, – не слишком убедительно пробормотала Кара и поплотнее завернулась в шаль.

– Я знаю, я чувствую, что я тебе не нужна! – вскричала Тая и заломила руки.

«Как в плохом водевиле», – почему-то подумала Кара. Присутствие Таи, в сущности, постороннего человека, действительно тяготило ее. Но она не могла в этом признаться даже самой себе…

– Прости, я не хотела тебя обидеть, – проговорила она.

– Да, да! Я никому не нужна, теперь я больше никому не нужна! – Тая рухнула на кровать и зарыдала. Пружины матраса скрипнули от сотрясения, заходили ходуном.

Кара отвернулась и закрыла глаза. У нее не было ни сил, ни желания успокаивать Таю.

– Господи! Зачем ты оставил меня одну на этом свете? Зачем не забрал вместе с теми, кого я любила и кто любил меня? – скулила Тая, прижимая подушку к животу, как ребенка, которого у нее никогда не было, и раскачиваясь.

– Прошу тебя, Тая, перестань…

– Тебе легко говорить! – вдруг взвыла Тая и отбросила от себя подушку. Обычно бледное, лицо ее раскраснелось, глаза полыхали праведным гневом. Она буквально плевалась словами. – Тебе, избалованной, благополучной. Тебе-то что, у тебя жизнь – полная чаша, розы каждый день, поклонники, заграничные наряды. Квартира отдельная в Москве, государство роскошную дачу подарило… А у меня нет ничего. Ничего, понимаешь? И никогда уже не будет!

– Заткнись! – не выдержав, заорала Кара, закрыла уши руками и замотала головой.

Тая испуганно умолкла. Заморгала затравленно, съежилась вся, словно в ожидании удара. Роль жертвы ей удавалась на все сто.

– Хочешь, я уеду? – наконец прошептала она.

– Куда? – горько усмехнулась Кара. «От себя не уедешь», – чуть не добавила она.

– Вернусь в Ленинград.

– Не выдумывай.

– Нет, правда. Устроюсь на работу, там мне угол дадут, – всхлипнула Тая и плаксиво сморщилась. – Какая разница, где лишнему человеку коротать свои дни.

– Знаешь что? Уеду я! – неожиданно для самой себя выпалила Кара. – Ты права, у меня роскошная дача, а я там практически не бываю. Уеду на недельку, отдохну, приведу мысли в порядок.

Перспектива сменить обстановку успокоила Кару и принесла мнимое облегчение. После сдачи «Красного мака» у нее набралось несколько выходных. Теперь она поняла, что страшилась провести их в четырех стенах, в обществе Таи.

Кара решительно поднялась и распахнула створки шифоньера. Тая смотрела на нее во все глаза:

– Куда ты, на ночь глядя?

– Да, действительно, – нервно рассмеялась Кара. И в этот момент пронзительно зазвонил телефон.

Тая по-хозяйски вскочила и скрылась в коридоре, где на стене висел телефонный аппарат.

Спустя секунду она показалась в дверях и жестом поманила Кару. Ткнула пальцем в грудь и протянула трубку, сказав беззвучно, одними губами: «Это тебя».