Маленькая черная ложь

— Дело не только в нем, разве ты не видишь? Губернатор, Законодательное собрание, Министерство иностранных дел и, черт возьми, вероятно, всё британское правительство — все они заинтересованы, чтобы вы тут сидели тише воды ниже травы. Если из-за вас снова начнутся неприятности, если вы привлечете к себе внимание какой-нибудь скандальной историей, тогда точка зрения, что на вас не стоит тратить силы и средства, получит широкую общественную поддержку, и ей будет трудно противостоять.

— Хочешь сказать, что мы не можем позволить себе серийного убийцу?

Он качает головой, словно удивляется моей наивности.

— Только серийного убийцы Фолклендам и не хватало.

Я снова двигаю рукоятку дросселя, и лодка набирает скорость.

* * *

На южном берегу Восточного Фолкленда есть длинный узкий залив под названием Порт-Плезант, а у входа в него расположен остров Плезант. Вскоре он темным пятном проявляется на горизонте. «Эндевор» лежит в узкой полоске воды между маленьким и большим островами. Крупные корабли редко заходят сюда, потому что темная металлическая туша почти скрыта водой и риск налететь на нее очень велик. Бурной ночью ее можно принять за волну, пока не подойдешь практически вплотную.

Приближаясь к затонувшему судну, я слежу за глубиной. Осадка моей лодки мелкая, но теперь время отлива, а на этом участке побережья дно усеяно камнями. Я уже вижу «Эндевор». Он лежит на дне океана. Его трюм и нижние каюты затоплены, но судно довольно высокое, и рулевая рубка торчит из воды.

Примерно в двадцати метрах от него я останавливаюсь и бросаю якорь. Скрежет механизма будит собаку, а Каллум тяжело вздыхает и проводит ладонями по лицу. Последние двадцать минут он не произнес ни слова.

— Дальше на шлюпке. Надеюсь, ты готов промокнуть.

Пока я проверяю якорь, надеваю непромокаемый плащ и успокаиваю Куини, Каллум снимает шлюпку с крыши рулевой рубки. Я протягиваю ему спасательный жилет, хватаю походный мешок, и мы спускаемся в шлюпку. У нее есть двигатель, но Каллум качает головой, и я не запускаю его. Он берет весла, и мы бесшумно скользим по воде.

С поверхности моря затонувшее судно выглядит настоящей громадиной. Оно поднимается прямо перед нами, черное и мертвое. Шестьдесят или семьдесят лет назад люди, которым оно служило верой и правдой, бросили его. И я не в первый раз задаю себе вопрос, страдают ли корабли, когда их срок жизни подходит к концу.

Волны раскачивают корпус. Приблизившись, мы видим, как «Эндевор» слегка подпрыгивает — печальная имитация былого движения.

Время от времени я ныряю к затонувшим судам, но удовольствия от этого не испытываю. Их укромные уголки привлекают некоторых морских обитателей. Место корабля над, а не под водой. Обломки кораблекрушений рассказывают об утраченных надеждах, о потерянных жизнях, о мечтах, не переживших шторм.

Это была бы ужасная тюрьма. Мне трудно представить большую жестокость по отношению к ребенку. С другой стороны, если он здесь, в заточении, значит, он все еще жив.

— Как нам попасть на борт?

Мы приближаемся со стороны носа, и я не могу отделаться от ощущения, что старый корабль наблюдает за нами. Что там есть что-то разумное, что наше присутствие нежелательно. Может, Каллум даже не подозревает, насколько он прав. На мгновение мне даже становится спокойнее, что он рядом: эти шесть с половиной футов мышц. Но потом я вспоминаю, что меня бы здесь не было, если б он не втянул меня в эту авантюру. Палуба высоко, футах в двенадцати над нами. Я не понимаю, как на нее взобраться.

— На корме есть трап. С правого борта.

Правый борт обращен к морю. Каллум налегает на весла, и мы перемещаемся в глубокую тень, где корпус закрывает луну.

— Жди здесь. — Каллум укладывает весла в шлюпку и встает.

— Ты собираешься подняться туда один?

Он протягивает руки, и я вижу, что они дрожат.

— Мы не знаем, что там. — Каллум дергает трап, проверяя его прочность. — Если что-то случится или я не вернусь через десять минут, возвращайся на лодку и вызывай помощь.

Я понимаю, что он и вправду рассчитывает найти что-то на этом судне. Его молчание по дороге сюда. Нездоровый, зеленоватый цвет лица. Дрожащие руки. Он напуган.

С удивительной для его габаритов быстротой и ловкостью Каллум поднимается по трапу и исчезает из виду, а я остаюсь в океане одна.

6

Я прислушиваюсь, пытаясь уловить звук шагов и голос маленького ребенка, но слышу только удары волн о корпус корабля да завывание ветра в соседних холмах. Хочется встать и взобраться на палубу вслед за Каллумом или отчалить и вернуться на свою лодку. Я не хочу сидеть здесь, привязанная к мертвому судну.

Сколько уже прошло времени?

Я напрягаю слух, но ветер слишком сильный, а вода раскачивает железный корпус, словно пытается поднять корабль из могилы на океанском дне. Каллум словно растворился в ночи.