Маленькая фея (СИ)

— А может и поверит, — возразила ей юная баронесса. — В любом случае, тебе нельзя об этом молчать.

— А как же ты? Что ты будешь делать?

— Я собираюсь сбежать, — склонившись к самому уху подруги, призналась Анжелика.

— Сбежать?! — воскликнула Анн-Клер и тут же зажала себе рот ладонями, оглядываясь в страхе, не услышал ли её кто.

— Анжелика, но это же опасно!

— А ждать, пока до меня доберется этот ужасный старик, не опасно? — фыркнула в ответ Анжелика.

— Почему бы тебе просто не написать письмо домой? — постаралась отговорить от безумной затеи старшую подругу девочка.

— Напишу, — улыбнулась Анжелика. — Обязательно напишу, — она успокаивающе обняла Анн-Клер, и мысленно обругала себя за то, что проговорилась. — А теперь пошли на занятия, пока нас не кинулись искать.

Воспользовавшись перерывом между занятиями, Анжелике удалось написать записку Анри. Она намеревалась передать её, когда они будут раздавать милостыню возле монастыря, и очень надеялась, что он окажется там. Ведь с их первой, а точней, уже второй встречи она его больше не видела. И кто знает, вдруг он уже отправился воплощать свою мечту в жизнь и становиться мальтийским рыцарем?! Тогда сбегать ей придется в одиночестве, что делало ее затею вдвойне сложней и опасней.

Настало время выхода в город. Воспитанницы с некоторой брезгливостью подходили к нищим и опускали в протянутые грязные ладони мелкие монеты. Анжелика жадно оглядывалась по сторонам в поисках знакомого стройного силуэта, но бывшего пажа нигде не было видно. Милостыня была роздана, а он так и не появился. Девушка в отчаянии кусала губу, нарочито медленно ступая и то и дело останавливаясь, чтобы поправить подол платья или ленту на туфле.

— Мадемуазель де Сансе, поторопитесь, — окликнула её монахиня, стоящая у ворот и уже уставшая ждать девушку.

Анжелика понимала, что тянуть время больше нельзя, иначе её просто силой заведут за ворота монастыря, а в наказание заставят молиться в холодной часовне несколько часов подряд, чтобы вызвать в ее душе раскаяние и научить смирению.

Когда до ворот осталось несколько шагов, девушка увидела молодого человека, спешащего к ней с букетиком полевых цветов. Анжелика не смогла сдержать радостной улыбки.

— Здравствуй, это тебе, — улыбнулся он ей в ответ, протягивая цветы.

— Спасибо, они чудесны, — поблагодарила девушка, принимая подарок и незаметно передавая Рогье записку.

— Мадемуазель Анжелика! — возмущенный вопль «невесты Господней» заставил девушку подпрыгнуть, и она, не оборачиваясь, поспешила к воротам. Лишь бы монахиня не заметила записку, думала она, лишь бы все получилось.

— Объясните, что все это значит, мадемуазель де Сансе? — строго спросила сестра Мария, как только ворота за ними закрылись.

— Это был мой брат, — беспечно пожала плечами Анжелика, пряча лицо в цветах и вдыхая их сладковатый аромат.

Монахиня недовольно нахмурилась, выхватила у воспитанницы букет и бросила его на землю:

— Вы ведете себя возмутительно! Немедленно отправляетесь в часовню и молите Господа, чтобы он простил вам ваши прегрешения! Сегодня вы остаетесь без ужина.

Анжелика, не слишком огорчённая наказанием, смиренно пошла в часовню. Главное, что ей удалось передать записку, а все остальное — пустяки. Теперь нужно лишь дождаться ночи…

***

Анри Рогье стоял у монастырской стены. С наступлением ночи на улицах стало прохладно и зябко от укрывшего землю сырого тумана. Молодой человек поежился и успокоил фыркающего коня, уставшего от долгого ожидания. Выбраться ночью из города будет не так просто, как кажется, да и ночную дорогу не назвать безопасной, но в записке девушки было столько отчаянья и страха, что Анри решился на этот безрассудный поступок.

Тут он увидел тоненькую девичью фигурку на стене. Она сбросила вниз небольшой мешочек, и тот с глухим стуком упал на мостовую.

— Лови, — прошептала Анжелика, как только Анри подошел ближе.

Она легко спрыгнула прямо к нему на руки, как и полтора года назад.

— Поймал, — улыбнулся молодой человек, удерживая девушку возле себя.

— Быстрей, пока никто не заметил, — Анжелика выскользнула из его объятий и поспешила к стоящему неподалеку коню.

Анри глубоко вздохнул, голос разума снова начал протестовать, убеждая, что эта затея ничем хорошим не кончится, но парень лишь раздраженно тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Отступать уже поздно. Подсадив девушку, он вскочил в седло сам, и они поскакали по пустынным улицам города.

Когда они подъехали к городским воротам, стражник, задремавший было на посту и разбуженный звонким цокотом копыт по булыжной мостовой, преградил им дорогу:

— Стой!

— Доброй ночи, — слегка кивнул Анри солдату. — Будьте так любезны, выпустите нас.

— Ночь на дворе, — заворчал стражник, — Куда это вас понесло?

— Отец, заболел, везем ему лекарство. До утра откладывать ну никак, — придумывала Анжелика на ходу.

— Ну, раз отец, — вздохнул солдат, отворяя ворота. — Родители — это святое.

Анжелика и Анри услышали позади торопливые шаги.

— Эй! — мужской голос эхом разносился по пустой улице. — Не пускай их!