Маленькая голубка

— Тише. У тебя было время поговорить, теперь пришло время послушать, — повернув меня лицом к себе, он обхватил мою голову обеими руками, откидывая ее назад. — Я был одержим тобой с тех пор, как увидел на той свалке. Чем больше времени я проводил с тобой, — он мотнул головой в сторону мониторов, — или наблюдал за тобой, тем сильнее росла эта одержимость. Тем больше я нуждался в тебе. Я никогда не мог иметь ничего лучше тебя, потому что лучшего не существует.

Это было слишком. Больше, чем мог выдержать мой мозг, мое тело и мое сердце.

— Максимо…

— Я сказал, тише. Знаешь, почему я стал называть тебя маленькой голубкой?

Я покачала головой.

Его член уперся в мой живот.

— Потому что я знал, что буду держать тебя в своей клетке. Уже тогда я знал, что никогда не отпущу тебя.

А потом он поцеловал меня. Его язык проник внутрь, требовательный, жадный и горячий.

Приподняв меня, он разорвал поцелуй и начал идти. Не в силах оторваться от его губ, я целовала и покусывала его челюсть. Когда я прикусила его шею, желая пометить его, как он меня, мужчина замер. Я подумала, не собирается ли он просто трахнуть меня на полу в коридоре, но после короткой паузы его длинные шаги ускорились.

Моя задница едва успела удариться о кровать от жгучей боли, когда он снял с меня рубашку и лифчик. Я поднялась на колени, но не успела раздеть его. Он опередил меня, сбросив с себя одежду и уложив меня на спину. Его тело накрыло мое, его бедра оказались между моих раздвинутых, а его твердый член прижался ко мне.

Но он не вошел в меня. Его твердая длина скользила по моей щели. Он теребил мой клитор, мучая меня до тех пор, пока у меня не осталось выбора, кроме как умолять.

— Пожалуйста, — умоляла я.

— Кто я?

На этот раз я не колебалась.

— Мой папочка.

Его глаза закрылись, его удовольствие было не только чисто сексуальным. Это было важно для него. Я была важна для него.

— Еще раз.

Наклонившись, я коснулась его щеки, заросшей щетиной челюсти и до короны, выбитой на шее.

— Ты мой папочка.

Одним толчком он заполнил меня, войдя до упора и перехватив дыхание.

— Кому принадлежит эта киска?

— Тебе.

— Кто владеет тобой?

И снова мой ответ был незамедлительным, потому что, добровольный или нет, это была правда.

— Ты, папочка.

Его движения были неистовыми и безумными, а глаза — дикими от моих слов. С каждым мощным, диким толчком напряжение в нижней части моего живота нарастало. Он подталкивал меня все ближе к краю, пока каждое нервное окончание в моем теле не стало сверхчувствительным и перегруженным.

И тогда он остановился.

Его толстого члена, глубоко вошедшего в меня, было почти достаточно, чтобы заставить меня кончить.

Почти, но не совсем.

Сдерживаясь и нуждаясь, я раскачивала бедрами, с удовольствием трахая себя на его длине.

Его вес начал давить на меня, прижимая к матрасу так, что я не могла сдвинуться с места.

Голос Максимо был грубым и жестким, когда он приказал:

— Скажи, что тебе это нравится.

Боже.

Глядя на него, на его лицо, далеко не пустое и не холодное, я видела откровенную искренность. И боль. Мои слова были направлены на разрушение, и они достигли своей цели.

— Я люблю это. Я никогда не ненавидела.

Его рука переместилась с кровати на основание моего горла, его пальцы обвились вокруг моей шеи. Несмотря на то что его прикосновения были легкими, он одурманивающе контролировал меня, и я хотела большего.

— Скажи, что тебе это нужно.

— Ты же видишь, что со мной сделали три дня без этого. Я в полном беспорядке. Мне это нужно.

Он снова начал двигаться, хотя я не была уверена, что он вообще осознает, что делает это.

— Скажи, что я тебе нужен.

Сколько себя помню, я всегда была сама по себе. Шамус рано и часто учил меня не полагаться на других. Не доверять им.

Ни в ком не нуждаться.

И я долгое время жила в соответствии с этим. Пока Максимо не показал мне, каково это, когда кто-то заботиться о тебе.

— Ты мне нужен, — сказала я ему, надеясь, что он понимает, как трудно мне было добровольно сделать себя уязвимой. — Больше, чем мне когда-либо был нужен кто-то или что-то.

Я должна была знать, что он это поймет.

Прижав свое тело к моему, он поцеловал меня, долго, горячо и яростно. Его таз терся о мой клитор, когда он входил в меня. Когда у нас обоих перехватило дыхание, он оторвал свои губы от моих и наклонил голову, чтобы поцеловать меня в шею.

— Сильнее, — потребовала я, желая вернуть засосы.

Мне их не хватало.

Максимо застонал, прижимаясь ко мне, и стал кусать сильнее, посасывая чувствительную кожу, пока я не задыхалась. Приподнявшись, он снова переместил руку к моему горлу, большим пальцем поглаживая это место.

Так близко.

— Никто не заберет тебя у меня, голубка, — прорычал Максимо. — Никто не откроет твою клетку.

Боже, так близко.

— Даже ты, — его толчки становились все более жестокими, заставляя мои глаза расфокусироваться, а мысли затуманиваться. — Я решаю, когда это закончится.

Мои веки сомкнулись, шея выгнулась.

— И это никогда не закончится. Я никогда не отпущу тебя, потому что люблю тебя, Джульетта. До самой смерти.

Что?