Маленькая голубка

— Нет, спасибо. У меня был папа, и он создал более чем достаточно проблем.

— Я не сказал "папа". Я сказал "папочка".

Ее глаза расширились, а пухлые губы разошлись. Грудь поднималась и опускалась с бешеной скоростью, когда она покачала головой.

— Я знаю, что Шамус меня сломал, но у меня нет проблем с папой. Я не настолько повреждена и дисф…

— Следи за своими словами, Джульетта. Это не имеет никакого отношения к дисфункции, а имеет отношение к тому, чтобы позволить кому-то хоть раз позаботиться о тебе. И судя по тому, как бьется твой пульс, ты это знаешь.

— Меня не интересуют такие вещи, — заявила она, несмотря на то, что реакция ее тела противоречила ее словам.

— Не лги мне. Более того, не лги себе.

Я не мог остановиться.

Я даже не пытался.

Поддавшись извращенной потребности, которая преследовала меня целый гребаный год, я прижался губами к ее губам в крепком поцелуе.

На вкус она была как чистый солнечный свет и диетическая кола. Мне хотелось погрузить язык внутрь и запомнить этот вкус.

Но я этого не сделал.

Отстранившись, я сделал шаг назад.

— Мы поговорим позже.

Ошеломленная, она кивнула и поспешила выйти через заднюю дверь.

Я поступил благородно.

Я ждал ее дня рождения.

Я был терпелив.

И я закончил.

Джульетта

Папочка.

Он поцеловал меня.

Чертов папочка.

Что это значит?

Он, черт возьми, поцеловал меня.

Что это значит?

Мысли кружились в голове, пока я сидела в джакузи. Мои мышцы были так напряжены, что было удивительно, как мои кости не превратились в пыль. Я была напряжена, растеряна, удивлена и…

Возбуждена.

Мне было неспокойно и так жарко, что температура воды не имела ничего общего с температурой тела, а все было связано с пульсацией между ног.

Боже, этот поцелуй был потрясающим. Интенсивным. Контролирующим. Такой же доминирующий, как и его личность.

Я не могла отрицать, что хочу Максимо. С той самой первой ночи, когда я думала о нем, прикасаясь к себе, он превратился в тайную фантазию.

Недостижимой фантазией.

Или я так думала.

Но благодаря его резкой перемене — от избегания меня до поцелуев — я не была уверена, что он такой уж холодный и недостижимый, как я считала раньше. А если добавить к этому его комментарий про папочку, то я вообще перестала понимать, что к чему.

Потеряв надежду на расслабление, я вылезла и обернула вокруг себя полотенце. Максимо сказал, что мы еще поговорим, а пока этого не произошло, мне нужно было собраться с мыслями.

А это означало, что мне нужно провести некоторое проверки.

Я порадовалась, что не столкнулась с ним, когда спешила в свою комнату, потому что мне никак бы не удавалось скрыть, как на меня повлиял наш разговор или его поцелуй.

Схватив свой MacBook, я начала с самого важного.

Сексуальное увлечение папочкой — это психологическое отклонение?

Я с облегчением увидела, что, как и утверждал Максимо, это не имеет никакого отношения к чему-то отвратительному. Терапевты и эксперты сходились во мнении, что речь идет о динамике власти, когда один из партнеров является главным, а другой — подчиненным, с акцентом на заботу и воспитание.

Я не была уверена во всем этом, но чувствовала облегчение, что это не свидетельствует о каком-то тайном желании, которое заставило бы меня выблевать все, что я когда-либо ела за всю свою жизнь.

Расширив поиск, я пропустила эротику и сосредоточилась на реальных блогах и статьях.

Все это было отвратительно.

Это ничего не давало мне.

Это было неправильно.

Именно так я и должна была себя чувствовать.

Потому что на самом деле многое мне показалось привлекательным.

Это так сильно зацепило меня, что я не могла остановиться, чтобы не сдвинуться и не сжать бедра вместе.

И даже если мой мозг пытался сказать мне, что это неправильно, мысль о том, что Максимо заботится обо мне так, как это описывалось в блогах, наполняла меня чувством… правильности.

Не то чтобы мне нравилось все то, что описывали люди. Я знала, что ненавижу любые формы унижения. Обмен партнерами или совместное использование вызывали у меня чувство тошноты и бешенства. И я не осуждала, но возрастные игры были явно не для меня.

Через некоторое время в моей голове поплыла информация, и я почувствовала себя еще более растерянной, чем в начале проверки.

Хотел ли Максимо стать "сладким папочкой"? Увлекался ли он взрослыми играми? Хотел ли он обменяться своим партнером или наблюдать за ним с другими? Был ли он доминантом, который любил иногда устраивать "сцены"? В спортзале было несколько парней, которых девушки называли "папочкой", и эти парни были эгоистичными мудаками, которые спали со всем, что дышало. Может быть, Максимо просто нравилось, когда его так называли и в этом не было ничего особенного. Я не была уверена, что это что-то даст мне, но, возможно, я могла бы просто говорить это для него.

Если, конечно, я решусь на это.