Маленькая история большой жизни

Иван встал и начал продвигаться по кузову, вслед за другом; спрыгнул на снег и стал в строй за Сергеем.

Пленных строили перед главными воротами: двухэтажное здание с аркой. Огромная территория лагеря была огорожена колючей проволокой, на вышках стояли автоматчики; а за забором находились бараки. Собаки не переставали лаять. Солдаты, кутаясь в серые шинели, выстроились напротив машин с пленными, то и дело прикрикивая:

– Schnell!

Это был концентрационный лагерь Гросс-Розен, располагавшийся в юго-западной части Польши.

Тогда, во время выгрузки и переклички, находясь еще по эту сторону забора, Иван и представить себе не мог; что ждёт его по ту сторону колючей проволоки.

*Verstumme Säue – замолчите свиньи (нем.)

*anreisten – приехали (нем.)

Schnell – быстрее (нем.)

Глава IV

Всех загнали во внутренний двор лагеря, и построили рядом с бараками. Перед заключенными стояли два немецких офицера: один – высокий молодой с худощавым лицом; второй – небольшого роста, плотного телосложения. К ним подошел высокий широкий в плечах мужчина, одетый в форму лагерной полиции. Он протянул молодому офицеру списки и что-то сказал по-русски. Тот перевел сказанное второму офицеру, который, видимо, был старше него не только по возрасту, но и по званию.

– Всем Вам будет присвоен лагерный номер,– начал говорить молодой офицер, на русском языке; тщательно выговаривая каждое слово.

– Вы будете разделены на группы и направлены на работы под охраной. За попытку побега – расстрел; за невыход на лагерные работы – расстрел.

После этой краткой речи всех загнали в большой барак, заставили раздеться и прогнали через холодный душ, провели дезинфекцию и обрили наголо. После выдали полосатую лагерную одежду и нашивки с номером. Всех вновь прибывших разместили в бараках. Надзиратель бегло объяснил внутренние правила и распорядок, указал на койки; и тут же выгнал весь строй на улицу. Последовала новая перекличка, но уже по номерам. На улице уже начало темнеть: по периметру зажглись фонари, освещающие территорию лагеря; когда надзиратель повел всех в барак.

Здесь ребятам тоже повезло: Сергей и Иван попали в один барак. Койки были двухъярусные, деревянные, с соломенными матрасами и подушками. Сергею досталась верхняя койка, Иван разместился под ним. На ужин дали баланду и хлеб. Ваня взахлёб осушил миску, краем хлеба вымакал остатки и жадно стал его жевать. Только сейчас он почувствовал, что дрожь, не покидавшая его с момента выгрузки на станции и на протяжении всего дня, начала проходить. Мышцы расслабились, кончики пальцев рук и ног начали согреваться. В помещении было тепло. Жар исходил от «буржуйки», обогревающей эту деревянную постройку.

Когда объявили отбой; Иван, раздевшись, лег на койку и закрыл глаза.

– Вань, спишь что ли? – раздался шёпот Сергея с койки.

– Пытаюсь.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, вроде бы отпустило. Наверное, согрелся.

– Братишка, – как-то дружелюбно, по-особенному произнёс Сергей, – завтра будут распределять на работы; надо держаться вместе.

– Ты думаешь, у нас получится бежать? – открыв глаза, еле слышно произнес Иван.

– Не знаю. Осмотреться надо для начала. Ты, главное, не робей!

Иван кивнул в знак одобрения и опять закрыл глаза.

Подъём был в 6:00. На завтрак дали напиток, по вкусу напоминавший кофе, и кусок хлеба. После, всех выгнали на поверку перед баракам, и начали распределять группами на работу. Иван и Сергей были направлены на работу в карьер, находившийся за лагерем. Всех строем, под охраной эсэсовцев с собаками, вывели через лагерные ворота и направили к месту работы.

Карьер был огромный. Все работы выполнялись вручную: одни капали, загружая деревянные тележки; другие свозили песчаный грунт к месту загрузки, здесь его загружали в грузовые машины. Попадалась и твердая порода, камни больших размеров: их дробили кирками и вывозили из карьера. Работа кипела, как в муравейнике. Солдаты из охранения следили за тем, чтобы никто не останавливался ни на минуту. Когда начало смеркаться, пленных построили и повели в лагерь. Перед бараками провели вечернюю поверку; затем выдали ужин, состоящий из баланды и куска хлеба; затем отбой. Таков был повседневный распорядок лагеря; но этот первый день был одним из самых тяжелых и изнурительных.

С каждым новым днем двигаться, работать становилось всё труднее. Отсутствие выходных и скудная пища делали своё дело. В первую неделю из барака, в котором жил Иван, вынесли восемнадцать тел. Это были и мужчины в возрасте и молодые ребята. Все, в чьих жилах еще теплилась жизнь, видели себя на их месте. Дело было только во времени, отведенном каждому в отдельности. О побеге уже никто и не помышлял, на это не было сил. Дни летели, как в бреду. Каждый день из бараков выносили трупы. На их место немцы пригоняли новых «остарбайгеров» – восточных рабочих.

Глава V