Маленькая коммунистка, которая никогда не улыбалась

– Ничего страшного. Дело вот в чем: вчера я посмотрела один документальный фильм. Комментатор там сказал буквально следующее: во время Олимпийских игр в Мехико Вера Чаславска была очень красивой женщиной, что правда, то правда, но ни у кого не создавалось впечатления, что она может что-то себе повредить, если упадет. А вот глядя на Ольгу в Мюнхене в семьдесят втором, он дрожал, потому что она была такая юная и такая прелестная, и впервые в гимнастическом зале зрителям стало страшно. Страшно за нее, за ее жизнь. Когда я слышу, как опытные репортеры с жаром говорят об опасности, меня это… Самый смак в том, что девочки все время рядом с опасностью?! В этом есть нечто… порнографическое. И… Алло, вы меня слушаете? Вам кажется, я преувеличиваю?

– Нет. Вернемся к этому позже. К разговору о риске. Как только вы покончите с моим детством. Спокойной ночи, приятных вам снов.

ТРЕНЕРЫ С ВОСТОКА (НАСТУПЛЕНИЕ КРАСНЫХ БАНТИКОВ)

А что, они, эти тренеры, всегда рассуждают именно так? Всегда считают, что создаваемую ими историю необходимо украшать деталями вроде прически, которую носила Вера Чаславска? Волосы этой принцессы рок-н-ролла начесаны и собраны в высокий пышный пучок, перехваченный черной, как и подводка ее глаз, лентой, – прическа у нее ночная, американская… Вера, неотразимая, недостижимая Вера выполняет элементы, доступные только мужчинам. На фоне ее черного купальника выделяется белоснежный воротничок, острые грудки и не дрогнут, когда она наклоняется вперед; кажется, она могла бы выполнять упражнения с полным до краев бокалом шампанского в руке. Улыбаясь, она собирает грозди золотых и серебряных медалей.

Вера – колдунья в скромном воротничке. Она восхитительно опасна. Когда во время Пражской весны Вера высказалась против советского вторжения и подписала манифест из двух тысяч слов[17], голос спортсменки прозвучал громко и внятно. Вера – фея со стальными мускулами. Скрываясь от преследований новой власти в своем лесном моравском убежище, Вера тренировалась в одиночестве, используя вместо бревна ствол поваленного дерева. Но Олимпийские игры приближаются, без Веры не обойтись, и ее просят выйти из леса – все прощено…

В Мехико, во время церемонии открытия Игр, чехословацкая сборная шла по стадиону под крики взволнованной толпы – зрители скандировали: «Сво-бо-да, Че-хо-сло-ва-кия, Ве-ра». Вера переходит от одного снаряда к другому, выполняет один элемент за другим – да она их просто как орешки щелкает! И с какой жадностью на них набрасывается – ну и разыгрался же у нее аппетит! Она радостно, солнечно ненасытна, ее акробатика сочинена и разработана на природе, Вера взлетает над снарядами, волосы выбились из ее высокой прически – и это прелестно! Вот она уже приветствует судей. Зрители вскакивают с мест, что за счастье – видеть ошеломляющее выступление Веры, присутствовать при ее несомненной победе, журналисты уже комментируют золотую медаль, которую она вот-вот получит, а тех троих в серых костюмах, что сидели недалеко от судейского стола, никто и не замечает. Между тем они направляются к советской гимнастке Ларисе Петрик и поздравляют ее, а вовсе не чехов. В последнюю минуту чешские аппаратчики проявили лояльность к советским: двум гимнасткам, Чаславской и Петрик, придется разделить чемпионский титул и золотую медаль. Тренер обнимает Веру, утешает ее.