Маленькая Лизи Кроуфорд и непослушные овечки

Стоя на платформе в ожидании поезда, Лизи то и дело нетерпеливо посматривала на огромные круглые вокзальные часы. Ей казалось, что они уже очень давно показывают одно и то же время, поэтому и паровоз все никак не появляется у платформы, ведь все паровозы ходят строго по расписанию. А если вокзальные часы стоят, если они, например, сломались от старости, значит, и паровоз никогда не прибудет на станцию. Разумеется, все было не так. Часы были исправны, просто девочка бегала смотреть на них буквально через каждые десять секунд. А если смотреть на часы так часто, как это делала Лизи, то действительно могло показаться, что время попросту остановилось. Наконец, в половине девятого изнывающая от скуки и неизвестности Лизи услышала вдалеке нарастающий бархатистый гул, и через минуту к платформе не спеша подошел большой черный паровоз с симпатичной, похожей на гриб, трубой. Из кабины машиниста раздался негромкий сиплый гудок, означающий начало посадки. Суета на платформе сразу же усилилась, и Лизи не на шутку встревожилась, ведь кто-нибудь, либо она, либо родители, могли непременно потеряться в этой толчее. Найдя, наконец, нужный вагон, Лизи в сопровождении родителей принялась выбирать себе место у окна, как она и мечтала. Пожилой кондуктор не спеша проверял билеты, а мама Лизи продолжала давать дочери разные полезные советы и наставления, в душе надеясь, что та все-таки передумает и в последний момент откажется от поездки. Мистер Кроуфорд, занимающий, как показалось Лизи, в своем широкоплечем пальто почти весь вагон, тревожно всматривался в лица пассажиров, которые должны были отправиться в эту поездку в одном с его дочерью вагоне, и уговаривал себя, что всё это приличные люди и не стоит ничего опасаться. А вскоре, к большому облегчению мистера Кроуфорда, появилась и Эмили Эрлтон, радостная и бойкая, как всегда. Она была в симпатичной вязаной кофточке и расклешенной клетчатой юбке, которые очень красиво разлетаются по кругу, если быстро-быстро кружиться на одном месте. Светлые волосы девушки были аккуратно подкручены внутрь, а на голове красовалась крошечная круглая шляпка из фетра, с большой старинной булавкой сбоку. Багажа у Эмили, как и у Лизи, почти не было, только небольшой матерчатый саквояж. Эмили немного поговорила с отцом девочки и миссис Кроуфорд, затем присела напротив Лизи, стянула с рук прозрачные летние перчатки и протянула девочке – о чудо – орешки в шоколадной глазури! И Лизи сразу представилось веселое Рождество, подарки и мягкий снег за окнами их лондонской квартиры. Как же хорошо и спокойно им жилось тогда, до войны…И так должно быть снова, и это будет уже очень, очень скоро, когда эта противная Германия сломает себе все свои зубы. Так всегда говорит отец, мистер Кроуфорд. А он никогда, никогда не ошибается. И Лизи снова стало весело и уютно, как раньше; её охватило чувство беззаботности и окрыляющей свободы.

Наконец, строгий кондуктор дал первый свисток, и все провожающие поспешили незамедлительно покинуть вагон. Лизи смотрела в окно, где с платформы родители махали ей руками. И девочке снова стало волнительно и тревожно. На какое-то мгновение ей даже захотелось выскочить из вагона и остаться здесь, на перроне, с мамой и отцом, вернуться вместе с ними Сенд Марш и обнять непоседу Бадди и кошку миссис Троттер…Но это длилось лишь каких-то пару минут. Любопытство и стремление к неизвестному тут же затмили все мысли о доме.