Маленькая ложь Бога

Ну, ладно, я знаю, что он сказал все это не со зла; и потом у меня явно нет выбора. Остается только попытаться найти себе занятие, чтобы дождаться завтрашнего дня…

День второй

Первый итог

Боже правый, что за скука! Что за смертельная скука! Ночь была нескончаемой по причине одной маленькой, но немаловажной детали: здесь никогда не темнеет! Я все еще настроен на земной ритм, я хочу спать — вернее, я хочу хотеть спать, — но я не испытал в этом ни малейшей нужды. Это трудно вынести.

Я пошел на реку, чтобы немного попутешествовать, заглянуть к антиподам, туда, где в это время день; полетал над некоторыми ранее не знакомыми мне странами и регионами, но в конечном счете это все равно, что сидеть перед экраном телевизора: сначала вроде интересно, но быстро надоедает. Понимаю, что это все оттого, что я принадлежу к ничтожному меньшинству людей, которым (за всю историю человечества) посчастливилось видеть снимки Земли, сделанные из космоса, — ну да, конечно, я немного пресыщен этим… С другой стороны, могу представить себе физиономии древних, тех, кто считал, что Земля плоская! Для них это должно было быть просто невероятным откровением! Интересно было бы поглядеть, как вытянулась физиономия у папы, осудившего Галилея!

Эти миллиарды людей, живших до нас, наверно, сотни часов в полном изумлении открывали для себя мир, страны, континенты, иные цивилизации; а мы — мы все это уже видели. Хуже того, это уже потеряло для нас всякий интерес.

Река — это как бы такой кран, из которого льются разнообразные картины мира, тут можно увидеть абсолютно все, но через какое-то время этот сплошной поток начинает надоедать, ты просто устаешь: в сущности, здесь телевидение существовало всегда.

Зато я сделал одно интересное открытие: я все жаловался, что на берегу реки мало места, но на самом деле достаточно только подумать, что ты не хочешь видеть рядом с собой людей — одного или нескольких, и — пожалуйста, выбирай любое местечко. К счастью, я не успел пожаловаться Богу, а то он опять поднял бы меня на смех — и на этот раз был бы прав. Когда я вспомнил, что могу сделать так, чтобы остальные исчезли, я подарил себе несколько мгновений полного одиночества, пожелав никого больше не видеть.

Сад предстал передо мной таким, каким я увидел его в первые мгновения: пустым, безмолвным, неподвижным.

Потрясающим.

Я немного прошелся, сел в траву. Подумал о своих, там, внизу, поразмышлял над тем, что со мной произошло, об этом невероятном, невообразимом опыте, который суждено пережить однажды всем ныне живущим там, на земле.

Я задумался.

Через несколько часов мне надоело думать, захотелось чего-то другого. Я поднялся и огляделся.

И тут я увидел сад таким, каким он и был: пустым, безмолвным, неподвижным.

Ужасающим.

Вот она, смерть. Леденящее душу одиночество. На какой-то миг я впал в страшную тоску, но тут вспомнил, что в любой момент могу принять решение и покинуть это место. От этой мысли стало легче: а то так и до сумасшествия недалеко. Я тут же сделал так, чтобы остальные стали видимыми, и страшно обрадовался, увидев их снова, даже тех, кто мешал мне на берегу Реки… Ну все, надоело.

— Бог, а Бог! Ну, ты идешь, а? Уже давно завтра!

— Здравствуй!

— Привет.

— Ну как ты?

— Плохо.

— Да уж, ты так и светишься радостью…

— Да я просто не могу больше ждать, я хочу знать все про Вторую Власть! Валяй, выкладывай!

— «Валяй, выкладывай»?! Скажи, ты соображаешь, с кем говоришь?

— Ах, простите, мессир, да будет ваша милость снисходительна к жалкому деревенщине и разъяснит ему наконец, в чем заключается Вторая Власть… И не тяни кота за хвост, будь любезен!

— Ладно. Эта Власть называется Власть Сотни. Она дает тебе право избрать сто человек.

— Сто человек, ты имеешь в виду — на земле?

— Да, сто ныне живущих.

— И что я должен делать со всеми этими людьми?

— Ты должен их убить.

— Что?

— Ты должен убить сто человек!

— Неправда?

— Да, неправда!

— Нет, ну с тобой стало совсем невозможно, ты меня утомил!

— Да, надо признаться, я сегодня настроен немножко игриво… Ну, а теперь хватит веселиться. Объясню тебе все как есть.

— Слушаю тебя.

— Прежде всего никакой Власти Сотни нет, она называется иначе.

— А как?

— Власть Любви.

— Ну нет, это невозможно! Опять эти твои слащавые штучки… Ты без них никак не можешь, что ли?

— Никакой слащавости я тут не вижу…

— Не видишь? Так я тебе покажу! Одно название чего стоит: «власть любви»! Откуда ты только это выудил? Из бразильского сериала, наверно?

— А ты утомил меня своим цинизмом! Надеюсь, ты не заставишь меня читать тебе тут длинную лекцию о любви? Уж если кто-то и должен понимать в ней толк, так это ты! Любовь — это суть Человека!

— Ну вот, опять он за свое…

— Постой! Любовь — это Всё, это Начало и Конец!

— Что за любовь лежит в начале, это я прекрасно понимаю, потому что ты мне уже однажды объяснил, что мы появились на свет одновременно — люди, любовь и ты…

— Надо же, ты не забыл, это уже радует!

— Но что любовь — это конец — нет! Конец — это смерть!