Маленькая луна идёт против солнца

Молчание длилось довольно долго. Девушки родились в один год с драконами принца Хоакина и Эссы Бесцейн и посещали с ними одни занятия. Собственно, молодых драконов они знали не хуже, чем друг друга. Эти мальчики, сдержанные и учтивые, воспитывались так, чтобы наилучшим образом исполнять любой приказ отца, каким бы ужасным он ни был. Но сами по себе были довольно милы – между собой обсуждали девушек, одежду, экипажи, очередное домашнее задание, театр и танцы, желанный побег из дворца, планируемые путешествия и искренне сочувствовали братьям, наказанным отцом. Жестокость? Младшие драконы, похоже, были ангелами в сравнении со старшими представителями вида. И Ксенионом – тем более.

– Ну вот, – сказал Сапфир и поднялся, – уже пора идти.

Сапфирта и Хисуи переглянулись.

– Нам нужны фонари, – вспомнил ясновидящий. – Много. В каждую руку.

И правильно – уже стемнело до густо-синих сумерек. А дальше?..

– С тобой ничего не случится, я тебе обещаю, – шепнул Хисуи Сапфир. Да уж, прикрытие ясновидящего не помешает. Так вышло, что принцесса Соно, в отличие от своих подруг, с оружием в руках, будто пёс с автоматом в зубах – почти полностью неопасна.

Принц шагал позади всех и удивительно легко и плавно нёс на плече гигантскую бутыль, в которой могла бы поместиться вся Хисуи. В сосуде запечатана кислота, похожая на густой прозрачный соус. Убить эскортесс – дело непростое. Много лет все думали, что эти существа полностью бессмертны. Миф развеял сын Сапфира – Даймонд Лайт, почти такой же древний, как отец. Только безумно красивый. Принц Лайт нашёл тип кислоты, полностью растворяющей эскортов.

И вот, бутыль аккуратно положена среди окатанных прибоем камней, девушки расставили фонари вокруг и стали ждать.

Мысленно все, наверное, отметили странную картину: плотные облака, затянувшие с юга единственную сегодня луну, и слабо светящееся небо без звёзд на западе и севере. Полное безветрие, но волны там, дальше от берега, угадываются вышиной во весь девичий рост. Всё странно.

Кантабриллин, естественно, не выдержала молчания:

– А чего мы вообще ждём? Холодновато для Хисуи, господин крылатый.

– Знаю. Сейчас из воды вылезет оголодавшая эскортесс, злая до предела.

– А? Как это? Почему она здесь оказалась?

– Длинная история. Сначала нужно избавить море и берег от неё, а потом уж… она – здесь.

– Её нужно убить?

– Конечно! Или мы её, или она – нас и Джой с Кратталом, жителей ближайшего порта и далее по маршруту…

– Я что-то вижу, – прервала ясновидящего Сапфирта и показала пальцем.

В воде, пугающе близко к кромке берега, возникла подозрительно странная пена. Это были побелевшие волосы оголодавшей эскортесс, почти тут же поднявшейся из неспокойной воды. Фантастически красивая, обнажённая, она казалась даже большим совершенством, чем всем известная Моргана Аргиад-Валери. Но восхищение быстро уступило место страху: эскортесс побрела к ним тяжело, так и не выпрямившись из-за слабости. Она клонилась к земле – её неумолимо тянуло вниз с непривычки. Падала, опиралась руками о гальку пляжа и снова двигалась, ползла и шла. Всё увереннее, всё быстрее. Её пустые глаза загорелись. Закровоточившие коленки даже не удостоились внимания. Красавица – такая нежная – и такая неуправляемая! И вот эскортесс переводит взгляд с одной девушки на другую: все вкусные, у всех кровь горячая и быстрая. Какую бы выбрать?

Сапфир заслонил собой Хисуи. Кантабриллин и Сапфирта взрастили клинки из запястьев: синий узкий меч и чёрное жало.

Сапфирта пошла вправо перед ясновидящим, чтобы отвлечь и рассеять внимание, Кантабриллин – выступила к врагу. Сапфир ни меча, ни крыльев так и не призвал, а несовершеннолетние девушки, отцами и учителями обученные бою, инстинктивно защищали самого нужного разумного в империи.

Эскортесс кинулась на Сапфирту и мгновенно налипла лицом на её меч. Голова одичавшей женщины оказалась рассечена на четверть, но пальцы, схватившие девушку за запястья, продолжили сжиматься. Ногти эскортесс вонзились в кожу герарды и с огромным усилием прокололи её. Чёрная кровь девушки-перевёртыша побежала вниз, но прежде, чем первая капля упала на гальку, Кантабриллин вонзила свой клинок в спину эскортесс. Резко вытащила и рубанула по плечу. Рука оказалась отсечена. Но всё ещё держалась на запястье Сапфирты.

Никто так и не издал ни одного звука, Хотя Хисуи казалось, что она точно кричала от страха и ужаса. Заслышались шум как-то разом поднявшегося ветра и грохот воды, забившей в гальку у кромки берега. От этого постепенно стало не по себе, словно где-то там, за границей сгустившейся тьмы, кто-то непредсказуемый, вроде принца дождя, педантично выправлял погоду в соответствии со своим представлением о фоне картины "четверо на одного". Несмотря на свою неподвижность, Хисуи чувствовала себя причастной к ужасу убийства, но не к достойному делу спасения Джой от зубов эскортесс. Ни одной положительной эмоции.