Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру

— Любезный друг, — весело сказал мистер Кармикел, — чем меньше будете вы мучить себя этим, тем будет лучше для вас. Имея даже все богатства Индии, вы были бы не в состоянии не только обогатить всех бедных, но и меблировать все чердаки.

— Как вам кажется, — тихо проговорил после небольшой паузы мистер Кэррисфард, глядя на огонь. — Как вы полагаете, могла та девочка — она не выходит у меня из ума — могла она дойти до такого же положения, как бедняжка, живущая на соседнем чердаке?

Мистер Кармикел тревожно глядел на больного. Он знал, что упорная мысль об одном и том же действует очень дурно на здоровье мистера Кэррисфарда.

— Если девочка, учившаяся в школе мадам Паскаль, в Париже, действительно та, которую мы ищем, — вам нечего беспокоиться за нее, — ответил он. — Ее, как вы знаете, удочерили богатые русские, муж и жена, потому что ее очень любила их маленькая дочь, которая умерла. Других детей, по словам мадам Паскаль, у них нет.

— И она не потрудилась узнать, куда они увезли девочку! — воскликнул мистер Кэррисфард.

Мистер Кармикел пожал плечами.

— Мадам Паскаль — женщина легкомысленная и светская. Она, очевидно, была очень довольна, что может избавиться от ребенка, который после смерти отца остался без всяких средств у нее на руках. Женщин такого сорта не интересует судьба детей, не имеющих состояния. А эти богатые русские, взявшие девочку, уехали неизвестно куда.

— Но ведь вы не можете утверждать, что это та самая девочка. Вы сами говорите: «Если это она». Да и в фамилии есть разница.

— Мадам Паскаль называла ее Кэрью вместо Кру, но эта разница могла происходить просто от неправильного произношения. А все остальное полностью сходится: английский офицер, живший в Индии, отдал свою маленькую дочь в школу. Он умер скоропостижно, потеряв все свое состояние. — Мистер Кармикел задумался на минуту, как будто какая-то новая мысль пришла ему в голову, а потом спросил: — Вы знаете наверное, что девочка поступила в парижскую школу?

— Я ничего не знаю наверное, любезный друг, — с горечью ответил мистер Кэррисфард. — Я никогда не видал ни девочки, ни ее матери. Я был дружен с Ральфом Кру в школе, но потом мы не виделись до тех пор, пока не встретились в Индии. В то время я не мог думать ни о чем, кроме алмазных россыпей. Он тоже заинтересовался ими. Это было грандиозное предприятие, подававшее такие блестящие надежды, что мы совсем потеряли головы, мы редко и говорили о чем-нибудь другом. Я узнал только одно — что он отдал свою девочку в школу.

Мистер Кэррисфард начинал волноваться. Он приходил в возбужденное состояние каждый раз, как в его еще слабом сознании возникали воспоминания о прошлом.

Мистер Кармикел тревожно следил за ним. Нельзя было сразу прекратить разговор, но требовалась большая осторожность.

— Однако у вас все-таки есть основания предполагать, что школа была в Париже?

— Есть, — ответил мистер Кэррисфард. — Ее мать, француженка, желала, чтобы девочка получила образование в Париже. Отец, вероятно, и отдал ее в парижскую школу.

— Да, это более чем вероятно, — согласился мистер Кармикел. Мистер Кэррисфард наклонился вперед и ударил по столу своей исхудавшей рукой.

— Я должен найти ее, Кармикел, — сказал он. — Если у нее нет близких, если она бедна — это моя вина. Как может оправиться человек с такой тяжестью на душе? После ряда неудач счастье снова вернулось к нам и наши надежды на алмазные россыпи оправдались. Самые фантастические мечты стали действительностью, а девочка Ральфа Кру, может быть, просит милостыню!

— Да нет же, нет! — воскликнул Кармикел. — Постарайтесь успокоиться. Помните, что, если мы ее найдем, у нее будет громадное состояние.

— И как мог я так потерять голову, когда дела пошли плохо! — с отчаянием проговорил Кэррисфард. — Мне кажется, я не потерялся бы так, если бы на мне не лежала ответственность за чужие деньги. Бедный Ральф Кру вложил в алмазные копи весь свой капитал, до последнего пенни. Он верил мне — он любил меня. И он умер с мыслью, что я разорил его — я. Том Кэррисфард, игравший с ним в крикет в Индии! Каким негодяем он, должно быть, считал меня!

— Не упрекайте себя так. Вы не виноваты, что дела пошли дурно.

— Я упрекаю себя не в этом, а в том, что я упал духом. Я убежал, как мошенник и вор, потому что был не в силах взглянуть на своего лучшего друга и сказать ему, что разорил его и его ребенка.

Добродушный мистер Кармикел положил ему руку на плечо.

— Вы убежали, потому что у вас помутился рассудок от поразившего вас удара. У вас уже тогда начинался бред. Ведь всего через два дня у вас открылось воспаление мозга и вы, лежа в больнице, были все время в бреду. Вспомните это.

Кэррисфард опустил голову на руку.

— Да, — сказал он, — я чуть не сошел с ума от ужаса. Я не спал целыми неделями. В ту ночь, как я бежал из дому, мне казалось, что меня преследуют какие-то чудовища, что они смеются надо мной и осыпают меня бранью.

— Уже это одно служит вам оправданием, — сказал мистер Кармикел. — Разве может рассуждать здраво человек, у которого начинается воспаление мозга.

Кэррисфард покачал головой.