Маленькая рыбка. История моей жизни

– Я положу тебе понемногу каждого, хорошо? – спросил он. Я кивнула. Никто никогда не ставил передо мной столько еды. Он рассчитывал, что я все съем?

– А вот это, – сказал он, поднимая прямоугольную бутылку из зеленого стекла, – лучшее оливковое масло в мире.

Вообще мне не нравилось оливковое масло, но я дала ему начертить зеленую линию на салатах.

Потом он вручил мне исполинскую вилку. Салаты были холодные и безвкусные, я ощущала только твердость или мягкость ингридиентов. Мы сидели рядом на табуретах за кухонным столом лицом к плите, отец ел и читал газету. Через какое-то время он спросил, закончила ли я, получил утвердительный ответ, взял мои тарелку и стакан, почти полные, и отнес в раковину. Никак не комментируя то, что я так мало съела.

– Давай переоденемся, а после пойдем купаться, – объявил он.

Мы вышли через вторую дверь в коридор, ведущий к другим комнатам. Там была крашенная в белый лестница – краска на ступенях кое-где вытерлась.

– Придется пробежаться, – сказал отец. Сверху нельзя было выключить свет на первом этаже, поэтому он коснулся выключателя, и мы погрузились в темноту. Ступеньки скрипели. Я обняла стену, поднимаясь на ощупь.

– Бу, – произнес отец. А потом завыл, как привидение. – У-у-у-у-у…

Поднявшись, я подошла вслед за ним к двери, за которой скрывался хлипкий деревянный балкон под навесом – он выходил во двор, где стояли деревья в кадках. Балкон дрожал под нашими ногами.

– Совсем разваливается, – сказал отец. Мы прошли по нему к раздвижной двери, и та заскрипела, открываясь.

– Вот и гостевая комната, – сказал он.

– Почему гостевая? – спросила я.

– Потому что в такие селят людей, которых хочется упрятать подальше.

Это была целая квартира внутри дома.

Пахло в ней как и в остальных комнатах: старым ковром, и плесенью, и деревом, и краской. Я поднялась за ним по ступенькам, потом по маленькому коридору мы прошли в большую пустую комнату, его комнату. Там был матрас на полу и телевизор на металлическом кронштейне.

– А здесь твоя постель, – сказал он, указывая на комнату по соседству. На полу лежал красный ковер, матрас с туго натянутой простыней, а на нем – подушка.

Это маленькое, почти без мебели пространство в недрах громадного и пустынного дома, по которому гуляло эхо, походило на поставленную среди леса палатку.

Отец вышел, чтобы я могла переодеться. Когда я вернулась в его комнату, он ждал – в шортах и футболке, босиком. Протянул мне большое черное полотенце – гораздо больше и пушистее других полотенец. Все, что ему принадлежало, было большим: деревья в кадках, входная дверь, камин, вилки, холодильник, телевизор.

Рядом с лестницей я заметила лифт, на котором каталась в прошлый раз. Он скрывался под видом обычной двери, вот только сбоку были две черные кнопки. Я спросила, можем ли мы спуститься на нем; отец не возражал. Лифт трогался с места, только когда захлопывались внешние двери и задвигалась щеколда на внутренней складной решетчатой двери; решетка ромбами ехала вместе с нами, и откуда-то из глубины клетки доносилось жужжание. Стена скользила мимо, будто двигалась она, а не мы. Легко было представить себе, что нас на время посадили в маленькую тюрьму, чтобы выпустить совсем в другом месте. Когда лифт остановился и отец потянулся отодвинуть металлическую щеколду, его рука случайно задела мою. Я толкнула внешнюю дверь и выскочила в коридор.

По асфальтированной площадке, потом вниз с холма, к воде. Пока мы шли, жесткие и колючие завитки сухих дубовых листьев ударялись о мои ноги. Ветер ерошил кроны огромных деревьев вокруг. Тропинка полого сбегала по лужайке к бассейну, рядом с которым было устроено джакузи. В лунном свете мне было видно, что в джакузи вода чистая, а в бассейне полно листьев.

Отец снял футболку и опустился в горячую воду.

– Ах, – сказал он, закрывая глаза.

Я залезла в воду и тоже сказала: «Ах». Села на скамейку напротив. Откинула голову: все необъятное небо надо мной было усыпано звездами. Они разрывали мне сердце. Ветер холодил мне лицо, я слушала пение сверчков, скрип деревьев. Это было то же, что ехать в машине с опущенным верхом и включенным подогревом: холодный воздух, горячая вода – два состояния одновременно.

Мы сидели в тишине, по поверхности воды плясали пузырьки и стелился пар. Я с головой погрузилась под воду. Хотела сделать стойку на голове, но, вспомнив о струях воды, с силой бьющих из дна, бетонные скамейки и вероятность ударить его по ногам, передумала.

– Ну что, дружище? – спросил он – Довольно? Вылезаем?

– Хорошо, – ответила я. Мои пальцы сморщились, кожа стала бугристой. Мы завернулись в полотенца и отправились по колючей земле обратно. Мне казалось, что я с ним и в то же время одна. Когда мы добрались до площадки, где стояла машина, он показал на угол второго этажа.

– Нам надо построить горку, чтобы можно было скатиться из спальни прямо к бассейну. Что думаешь?

– Да. Обязательно надо, – ответила я. Была ли это просто шутка? Я надеялась, что нет.