Маленькая страна

Старухе почудилось, что в темноте блеснули глаза, мелькнула легкая улыбка. Мы хотим все…

Вдова невольно почувствовала беспокойство.

– Сначала Бодбери, – сказала она, поворачиваясь лицом к морю, скрытому за холмом.

Оставив на время Мен-эн-Тол, Вдова направилась к городу. Мертвецы последовали за ней, слочи тоже.

«Что они подразумевали под словом „все"»? – с тревогой подумала она.

И, словно прочитав ее мысли, тени расхохотались.

4

– Что мне делать? – спросила Джоди. Эдерн указал на дыру в Мен-эн-Толе:

– Сядь вон там.

Джоди растерялась: еще недавно это не составило бы для нее никакого труда – достаточно было просто нагнуться и как-нибудь туда втиснуться, но, учитывая ее нынешний размер…

– Иди сюда, – позвал Эдерн.

Встав у камня, он сцепил руки замком и подставил их Джоди. Она посмотрела на него с сомнением:

– Ох, не знаю.

– Не бойся, там есть за что зацепиться.

И правда: приглядевшись к камню повнимательнее, Джоди увидела, что он только кажется неприступным.

– Хорошо.

Она ступила Эдерну на руки и чуть не вскрикнула от неожиданности, когда он вдруг поднял ее над головой. Ухватившись за камень, чтобы не упасть, она невольно задумалась над тем, откуда у Маленького Человечка взялась такая сила.

«Наверное, это еще одно проявление магии», – решила она наконец.

– Эй, я не могу держать тебя так целый день! – напомнил ей Эдерн.

Джоди отыскала сначала один удобный выступ, затем другой…

Оставшийся путь девушка проделала с проворством, которому позавидовала бы макака Дензила, и вскоре уже сидела в дыре Мен-эн-Тола. Эдерн быстро забрался следом и, примостившись рядом с Джоди, ободряюще улыбнулся.

– Что теперь?

– Теперь освободи свой ум.

– Ты полагаешь, его распирает от мудрых мыслей? – хихикнула Джоди. – Боюсь, он и так пуст.

Эдерн покачал головой:

– Я хочу, чтобы ты перестала думать. Позволь своему разуму освободиться по-настоящему. Расслабляйся до тех пор, пока не почувствуешь себя абсолютно спокойной, пока не поплывешь куда-то, не слыша более ни собственных мыслей, ни обрывков чужих разговоров, которые витают над тобой день и ночь.

– Ты что – гипнотизируешь меня?

– Попробуй, – упрямо повторил Эдерн. И Джоди попробовала.

Она сидела над залитой солнцем пустошью, наслаждалась видом удивительно ясного неба и пыталась представить себе, на что же будет похожа первородная музыка. Девушка принялась перебирать в памяти все известные ей старые мелодии, гадая, какая из них ближе всех.

– О чем ты думаешь? – спросил ее Эдерн.

– О музыке, – ответила Джоди.

– Не надо. Не думай вообще ни о чем. Отпусти себя.

Увы, очень скоро Джоди обнаружила, что сделать это гораздо труднее, нежели она предполагала. Чем больше она старалась расслабиться, тем назойливее к ней липла та или иная мысль, за которой тянулась целая вереница других, сопровождаемых различными воспоминаниями и переживаниями. Джоди одергивала себя, тяжело вздыхала и начинала все заново, но результат был один и тот же.

– У меня ничего не выходит, – пожаловалась она.

– Но ты честно пыталась, – улыбнулся Эдерн.

– Угу. Мне показалось, что прошла целая вечность.

– Нет, всего десять минут.

– Правда?!

– Да.

– Гром и молния, у меня никогда не получится!

– Получится. Попробуй прислушаться к биению своего сердца. Просто сосредоточься на этом ритме; нарисуй в своем воображении то, как сердце гонит кровь по твоим артериям и венам. А если к тебе все же привяжется какая-нибудь мысль, не волнуйся и не злись на нее – иначе она тебя отвлечет. Вместо этого спокойно отстранись от нее и продолжай.

«О, да так намного проще! – удивилась Джоди, последовав совету Эдерна. – Стоп! Это тоже мысль!» – тут же заметила она и попыталась сконцентрироваться.

Дум-дум. Дум-дум.

Обрывки воспоминаний по-прежнему мелькали в сознании Джоди, но с каждой минутой ей становилось все легче и легче избавляться от них – без злости, как и говорил Эдерн. Она более не позволяла себе раздражаться и беспокоиться о том, насколько хорошо она справляется с поставленной задачей.

Все, что она делала, – это слушала.

Дум-дум.

И плыла.

Дум-дум.

Пока не почувствовала, что выплывает из собственного тела.

Дум-дум.

Или, напротив, погружается в себя?

Это больше не имело значения. Важно было только одно – неотступно следовать за этим ритмом.

Дум-дум. Дум-дум.

Куда-то вниз…

Дум-дум.

Вглубь и вдаль…

Дум-дум.

И вот настал момент, когда Джоди пересекла грань между сознательным и бессознательным. И там, за гранью, ее встретила первородная музыка.

Она была соткана из струн арфы и дыхания флейты, скрипичного смычка и барабанных палочек.

Дум-дум.

Но она не обладала звуками.

Ибо это было место, где все умирало и все рождалось. Место, где утраченное обреталось вновь, а найденное могло потеряться. Запретное место. Место теней и эха. Место, вмещавшее в себя все, что Джоди когда-либо видела или воображала.

Но оно не имело физического воплощения.

Дум-дум.