Маленькая торговка прозой

– Убедить того же Шаботта в том, что благодаря только ловкости рук можно сделать из Ландрю[14] Рембрандта, на такое не всякий способен.

На это я возражаю:

– Тип, который в свои шестьдесят может влюбить в себя Клару и в пять минут сделать из нее нудную ханжу, убедит кого угодно в чем угодно, уж поверь мне.

И прибавляю как ни в чем не бывало:

– Например, убедить Жюли Коррансон не писать статью о райской тюрьме, тогда как она умирает от желания это сделать.

Жюли уже открыла рот, чтобы ответить мне, но вой сирены обрывает ее. Мотоциклист, обогнавший нас на полном газу, стелясь по земле, как гончий пес, зад кверху, челюсть на руле, жестом показывает свадебному кортежу принять вправо и уступить дорогу: правительственный лимузин с таинственными тонированными стеклами, едва обогнав нас, уже скрывается за линией горизонта, сопровождаемый вторым мотоциклистом с такой же сиреной, как у первого. «Почетный гость» – моя горькая ирония вдогонку.

***

– Нет! – был ответ Сент-Ивера, когда Жюли задала ему вопрос в лоб. – Нет! Вам не следует писать статью о нас!

Выпалил он в сердцах, но тут же взял себя в руки:

– Естественно, у нас свобода слова, мадемуазель Коррансон, и потом, это не в моих правилах – запрещать.

(А так хочется, правда?)

– Но представьте, что вы написали эту статью...

В голосе его звучала мольба не делать этого.

– Представьте, что вы выпустили этот материал: «Объединение творчества и ремесла во французской исправительной системе»... что-нибудь в этом роде, я не слишком силен в заголовках (это точно!), это вызовет, что называется, сенсацию, так? Плюс к тому сенсацию в модной нынче области экспериментов, разве нет?

Все так. Сама не своя до такого рода дел, Жюли вынуждена была согласиться.

– Далее. Что произойдет через неделю после выхода вашей статьи?

Жюли молчит.

– Мы окажемся под пристальным вниманием всей популяции претенциозных снобов, вот что произойдет! Проинструктированные журналисты посыплются на нас, как саранча, воздавая хвалы или возмущаясь тратой государственных денег! В результате: идеологическое соревнование! Критики всех мастей станут осаждать моих художников, писателей, композиторов и сравнивать их труд с тем, что происходит за стенами тюрьмы: творческое соревнование! Непременно захотят выпустить наши творения на рынок: экономическое соревнование! Некоторые из моих заключенных поддадутся соблазну стать известными! Однако я должен напомнить вам...

И очень медленно, дрожащим перстом тыча в небо...

– Я должен напомнить вам, что если эти люди однажды совершили убийство, так это именно потому, что они не могли выносить эту обстановку всеобщего соревнования...

Гробовая тишина за столом.

– Не искушайте их, мадемуазель Коррансон, не пишите эту статью, не толкайте моих заключенных в яму со львами.

– ...

– Они прикончат и львов.

7

Столько полицейских машин съехалось к тюрьме Шампрона... Кажется, что здание выступает из жестяного панциря, в котором, как в омуте, отражаются древние стены.

– Интересно, хватит ли у нас баранины на такую ораву? – удивляюсь я.

– Смотри-ка, они уже развели огонь для мешуи на центральном дворе.

И точно, поднимаясь из самого сердца тюрьмы, тоненькая струйка дыма рассеивается в синеве неба.

– Боюсь, что свадьбу придется отменить, – решается наконец Жюли.

– С чего ты взяла?

Жернова вертолета мелют небо прямо нам на головы. Красная стрекоза гражданской службы безопасности лопастями своего пропеллера рубит ленточку дыма, извивающуюся над тюрьмой, и исчезает, приземлившись где-то в стенах здания.

– Должно быть, что-то случилось, – указывает Жюли на жандармское оцепление. Заграждения, мотоциклисты, цепи солдат с автоматами через плечо и, наконец, офицер с четырьмя серебряными нашивками во главе всей компании. Он сейчас направляется в нашу сторону.

– Главный идет, – предостерегающе отрезала Жюли.

Пауза.

Над крышей дымок опять тянется ровной лентой. Он всплывает прямо в небо и там, на самом верху, распадается в завитках. Жандармский майор подходит, наклоняется к окну. Посеребренные сединой брови такого же цвета, как галун.

– Вы – новобрачная?

Вопрос, обращенный к Жюли и в такой форме, кажется смешным. Это моя новобрачная, руки прочь! Но этот взгляд из-под бровей переполнен сочувствия. Не время для шуток. Я выскакиваю из машины, чтобы перехватить Клару. Слишком поздно.

– Я новобрачная, господин майор.

Она предстала перед ним так неожиданно! Как снег на голову, в своем белом платье, за руку с Амаром. Майор сразу и не находится, что сказать.

– Что-то случилось?

Неуверенная, очень вежливая улыбка тронула ее губы. Хадуш, Мо и Симон приходят на подмогу.

– Какие-то проблемы?

Это явно не их дело. Так спросили, из вежливости. Они предпочитают не сталкиваться с людьми в форме.

– Пожалуйста, майор, ответьте, – настаивает Клара.

И в голосе этой новобрачной больше значимости, чем во всех этих полицейских, заграждениях, автоматах, мотоциклах, чем во всей этой силе, вставшей на ее пути.

– Господин Сент-Ивер скончался, – объявляет майор.