Маленькая всемирная история

Одно дело – узнавать об истории из книг, и совсем другое – самому пережить ее. Поэтому я хотел бы еще рассказать тебе о разных недавних событиях и сравнить такой взгляд на прошлое человечества с тем, что нам открывается из высоко летящего самолета. Когда мы стоим на берегу потока времени, то видим очень мало подробностей. Но ты уже читал о том, насколько иначе выглядит поток, если мы смотрим на него вблизи и на нас накатывает одна волна за другой. Многое становится видно лучше, а что-то, наоборот, мы вообще не замечаем. Так же было и со мной. Я закончил предыдущую главу рассказом об ужасной мировой войне, которая длилась с 1914 по 1918 год. Я уже жил в то время, хотя, когда война закончилась, мне было всего девять лет. Поэтому я писал о том, что узнал из книг.

А в этой, последней главе я хотел бы рассказать тебе немного о тех исторических событиях, которые я действительно видел. И чем больше я их вспоминаю, тем удивительнее они мне кажутся. После 1918 года в мире изменилось очень многое, но большинство этих изменений прошло незаметно, и поэтому сегодня они кажутся нам само собой разумеющимися.

В 1918 году, например, еще не было телевидения и компьютеров, люди не летали в космос и не использовали атомную энергию. Но особенно быстро мы забыли о самой главной перемене – о том, что сегодня в мире живет намного, намного больше людей, чем во времена моей юности. К концу мировой войны на земном шаре было более 2 000 000 000 людей, но сегодня нас уже в два с лишним раза больше[204]. Никогда не знаешь, что делать с такими числами, потому что их невозможно представить. Но можно, например, подумать о том, что окружность Земли на экваторе примерно равна 40 000 000 метров. Если люди где-то стоят в очереди, то на одном метре помещаются, наверное, два человека, значит, земной шар могла бы обхватить очередь из 80 000 000 человек. После Первой мировой войны такая очередь могла бы опоясать Землю примерно 22 раза, а сегодня 4 500 000 000 людей уже могут составить очередь, которая обогнула бы Землю более 50 раз!

К тому же получается, что за те годы, когда число людей на Земле так невероятно увеличилось, наш земной шар незаметно уменьшался. Конечно, я не имею в виду, что он действительно сжался, но благодаря технике, и прежде всего летательным аппаратам, расстояния между разными точками на Земле сокращаются. Я сам был тому свидетелем, когда находился в аэропорту, где из динамиков постоянно сообщали о прибытии самолетов из Дели, Нью-Йорка, Гонконга или Сиднея, и видел толпы людей, готовившихся к вылету, – в такие минуты я часто вспоминаю свою молодость. Тогда люди указывали на какого-нибудь человека и говорили: «А он был в Америке» – или даже: «Он был в Индии».

А сегодня в мире осталось совсем немного мест, куда невозможно добраться всего за несколько часов. И даже если мы сами не отправляемся в далекие страны, они все равно кажутся нам ближе, чем во времена моей молодости. Если в любой точке мира происходит что-то важное, то уже на следующий день мы читаем об этом в газете, слышим по радио или видим в новостях по телевизору. Жители древнего Мехико ничего не знали о разрушении Иерусалима, а в Китае никто не слышал о последствиях Тридцатилетней войны. Но это изменилось уже во времена Первой мировой войны. Не случайно ее назвали мировой войной, ведь в ней участвовало так много государств и народов.

Конечно, это не значит, что все новости, которые сегодня до нас доходят, соответствуют истине. С этим я тоже сталкивался в жизни и понял, что нельзя верить всему, что читаешь в газетах. Приведу тебе один пример. Как современнику Первой мировой войны, мне представлялось, будто можно верить всему, что мне о ней рассказывали. Поэтому предыдущая глава, «Раздел мира», к сожалению, оказалась не такой уж беспристрастной, как мне хотелось бы. Это касается прежде всего того, что я написал о роли американского президента Вильсона (глава 39), но в то время я верил тому, что в этой главе написано. Я представил все так, как будто Вильсон что-то обещал немцам и австрийцам, а потом не выполнил обещание. Это происходило уже при моей жизни, и я точно помню, что все вокруг меня так думали. Мне стоило все проверить, как должен делать историк в каждом случае. Короче говоря, оказалось, что в начале 1918 года президент Вильсон предложил воевавшим странам заключить мир, но Германия, Австрия и их союзники всё еще надеялись победить и поэтому проигнорировали его призыв. И только спустя десять месяцев, проиграв с ужасающими жертвами войну, они решили откликнуться на предложение, но уже было поздно.