Маленькие дети

«Пожалуйста, — просила его Мэй, — пожалуйста, будь хорошим мальчиком».

* * *

Мэри-Энн, хоть ей и не хотелось в этом признаваться, была немного растеряна. Изабелл, как и положено, послушно легла спать ровно в семь, а вот Трой взбунтовался. Он плакал, кричал, брыкался — в общем, устроил в гостиной такую истерику, какой Мэри-Энн еще не видела.

— Я не хочу спать! — визжал он. — Понимаешь ты своей глупой башкой?

Она решила временно пропустить оскорбление мимо ушей.

— Меня не интересует, хочешь ты спать или нет. В семь часов ты должен идти в кровать.

— Но почему? — У него в глазах было какое-то затравленное выражение, которое Мэри-Энн назвала бы ужасом, если бы это не звучало просто смешно. — Почему я должен идти в постель, если я не хочу спать?

— Потому что я тебе так велю, — спокойно ответила Мэри-Энн. — И твой отец тоже.

Она выразительно оглянулась на Льюиса, который на диване читал «Нэшнл джиографик», что при других обстоятельствах порадовало бы Мэри-Энн, потому что она сама подарила ему годовую подписку на Рождество и обычно журналы бесполезно пылились на маленьком столике. Льюис поднял голову и посмотрел на нее совершенно ничего не выражающим взглядом, словно говоря: разбирайся сама, милая. Он никогда не оказывал ей достаточной поддержки в вопросах режима.

Трой счел нейтралитет отца за поддержку.

— Никакие другие дети не ложатся спать в семь! — заявил он и возмущенно вскинул к небу руки.

— И я тебе еще кое-что скажу, — парировала Мэри-Энн. — Эти другие дети никогда не будут учиться в Гарварде. А ты будешь. И знаешь почему? Потому что в этом доме мы делаем все не так, как другие, понял?

Она крепко схватила его за руку, отвела в спальню и, стоя в дверях, наблюдала, как сын забирается под одеяло и, свернувшись клубочком, что-то тихо бормочет в подушку. Потом Мэри-Энн погасила свет.

— Спокойной ночи, милый.

Вместо ответа он отвернулся лицом к стене. Мэри-Энн подошла ближе к кровати:

— Трой Джонатан, я, кажется, что-то тебе сказала.

Несколько секунд мальчик пытался демонстрировать характер, но потом сдался и перевернулся на спину.

— Мамочка, ты почитаешь мне на ночь?

— Нет, — отрезала она. — Конечно, нет. Мамочкам не нравится, когда маленькие мальчики называют их глупыми.

* * *

Сара сорвала обертку с шоколадного батончика «Херши» и сунула его Люси, у которой уже слипались глаза. Неожиданное угощенье она никак не прокомментировала, хотя обычно никаких шоколадок после ужина ей не полагалось. За этим Сара строго следила. Люси откусила крошечный кусочек и теперь необычайно вдумчиво жевала его, не отрывая завороженного взгляда от телевизора. Сара так и не поняла, увлечена ли она фильмом — Дик Ван Дайк с другими трубочистами исполнял знаменитый номер с метлами — или просто слишком устала, чтобы повернуть голову.

— Мама сейчас на пару минуток поднимется наверх, — сказала она, — а ты делай что хочешь, только ради бога не засни. Держи свои маленькие глазки открытыми, хорошо?

— Хорошо, мамочка.

Сара оделась с поразительной при данных обстоятельствах скоростью, испробовав всего три варианта и в конце концов остановившись на эластичной черной юбке и короткой белой футболке (которую она, собственно, и собиралась надеть с самого начала). Быстренько почистив зубы, она немного накрасилась и без пятнадцати девять уже спустилась вниз.

И все-таки опоздала. Люси спала на диване, прижав батончик «Херши» к груди, как любимую игрушку, и шоколад уже просачивался сквозь ее пальцы. Во сне она носом издавала смешные тихие звуки, будто пыталась читать книгу, в которой были одни буквы «п».

Сару это не устраивало.

Она приложила массу усилий для того, чтобы избежать именно такого сценария. Она только что силой не напоила дочь двойным эспрессо ради того, чтобы та не уснула в свои обычные десять часов, и все оказалось напрасно. После того как девочка перестала спать с Эроном днем, по вечерам она засыпала как убитая.

Сара выключила телевизор и задумалась, как ей поступить. Конечно, можно позвонить Джин и попросить ту посидеть с девочкой, пока она на минутку выскочит по делам, но меньше всего ей хотелось приводить Тодда в дом, где их будет ждать болтливая соседка. Теоретически он мог бы немного подождать на улице или спрятаться во дворе, но Сара прекрасно понимала, что за полчаса, которые Джин посидит с Люси, ей придется расплачиваться, не менее часа выслушивая жалобы подруги на то, каким мелочным, раздражительным и забывчивым стал ее муж и как трудно покупать ему одежду, потому что он так ужасно растолстел. Сара и в обычные-то дни с трудом выносила эти монологи, а уж сегодня, когда каждое слово, произнесенное Джин, будет означать еще одну секунду без Тодда, она и вовсе не выдержит этой пытки.