Маленькие эпизоды большой войны. Часть вторая

Артиллеристы выбежали к какой-то деревне. На её окраине бешено окапываются штрафники.

– Куда бежите, боги войны?! – орёт командир штрафников. – Впереди танки.

Туман начал рассеиваться. Стало видно поле. По нему ползут немецкие танки. Комбат оглядывается. Сзади подходит его батарея, оба орудия. Окапываться некогда, сошки вбивают в землю.

Танки открывают огонь, неужели заметили? Комбат осматривается. Слева, метрах в четырёхстах, разворачивается дивизион тяжёлых 152-миллиметровых гаубиц. Они на мощной тяге, их тащат трактора. По ним и бьют танки.

Гаубицы неповоротливы, но их снаряд весит больше тридцати килограмм. Запросто башню у танка сорвёт. Но успеют ли они развернуться?

Вдруг справа по танкам начинают бить пушки. Комбат всматривается. Да это ещё одна батарея подошла. Неплохо. Танки разделяются, одни на гаубицы, другие прут на противотанкистов.

Батарея комбата готова к бою, как раз немецкие танки к ним бортами повернулись. Выстрел, другой, третий, четвёртый. Горят немецкие машины.

Но и они открыли огонь. У одного орудия оторвало колесо и часть щита. А вскоре и второе оказалось разбито. Немецкая пехота, прижатая огнём штрафного батальона, залегла. Но танки всё ближе.

В это время ударили наконец и гаубицы. Мощные снаряды, бьют по прямой наводке. Танки буквально швыряет от попаданий. Наконец, немцы не выдерживают и начинают отступать.

Снова падает туман, как будто дал время повоевать. И опять приходит приказ – вперёд. И снова штрафники скрываются в тумане.

Как миномётчик сам по себе стрелял

Никифоров мрачно смотрел на четыре миномёта. Его артиллеристы стояли рядом и негромко переговаривались.

– И как из них стрелять? – спросил Никифоров. – Кто-нибудь уже стрелял из миномётов?

Бойцы промолчали. Им пришлось оставить свои орудия в двадцати километрах отсюда. Их подорвали, так как не было горючего в тягачах и боеприпасы кончились. Командир артполка приказал получить безработным артиллеристам миномёты.

– Разберётесь, – сказал он.

Как же стрелять? Даже инструкции никакой нет. У пушки всё ясно, чем выше ствол, чем дальше летит снаряд, а у миномётов, как помнил Никифоров с училища, чем выше ствол, чем ближе ложатся мины.

– Ладно, – сказал он со вздохом. – Готовьтесь с стрельбе. Упоры укрепить, мины в ствол класть по очереди, не торопиться.

Опробовали миномёты, вроде стрелять можно. Никифоров побродил по передовой, нашёл миномётную батарею. Там ему дали переписать таблицы для стрельбы. Всё непросто, надо научиться пересчитывать дистанции.

Недалеко от передовой стоял наш подбитый танк. Его почему-то не уволокли в тыл. Разведчики вырыли под ним нору, набили туда соломы. Никифоров сделал там свой наблюдательный пункт, протянул связь со своей миномётной батареей.

На следующий день с утра пошёл дождь. Моросит и моросит. Но гвардейцам-артиллеристам это не помеха.

Поступила команда, открыть тревожащий огонь по немцам. Никифоров считал по таблицам, считал, наконец, вроде всё высчитал. Посмотрел в бинокль на немецкие позиции, оглянулся, глянул на свои. До них метров восемьдесят. Там, в ложбинке, суетятся его расчёты. Вроде, всё готово.

– Пристрелочный, огонь! – командует Никифоров по телефону и передал данные. Сейчас его артиллеристы выставят прицелы на миномёте и выстрел пойдёт.

Ба-бах! Это разрыв возле танка. Немцы что ли, бьют? Уже высмотрели его НП?

Ладно, пропустил свой выстрел. Даёт команду на ещё один выстрел. Никифоров внимательно смотрел в бинокль на немцев, ожидая увидеть разрыв своей мины.

Но ничего не увидел. А возле танка, под которым он сидел, снова разрыв. Да что такое?

Ещё раз и снова разрыв у танка. Никифоров дал команду – залп всей батареей!

И тут же четыре разрыва прямо возле гусениц. Никифоров едва успел юркнуть в нору.

Ясно, что его батарея успешно обстреливает своего командира. Как такое может быть?

Пришлось идти снова к миномётчикам. Вернулся Никифоров с офицером оттуда.

Выяснилось, что ящики с минами были открыты. Так всегда делают артиллеристы при стрельбе, берут снаряды из открытых ящиков. А у миномётов пороховой заряд в тряпичных мешочках. Они отсырели под дождём. И срабатывал только вышибной заряд, который выталкивает мину из ствола, а основной нет. Он мокрый и потому не взрывается.

Разобрались, просушили порох. Дальше стрельба пошла нормально. А через пару недель миномёты сдали, и получили новые орудия. С ними работать было привычно.

Из гостей на танке

В 1939 году наши войска зашли в Польшу. А с запада двигались немцы. По договору, Польша была поделена на две зоны оккупации – советскую и немецкую.

Пройдя Львов, Красная Армия двинулась к демаркационной линии, разделявшей обе зоны.

– Это кто там мчится? – начальник разведки танковой бригады Ткаченко смотрел в бинокль.

А по шоссе нагло пёрли немецкие танки, пехота и артиллерия. Тут же прибыл начштаба бригады. Он велел Ткаченко выехать вперёд на автомобиле с красным флагом.

– Дайте им понять, что здесь советская зона, – приказал майор.

Но немцы не обратили внимания, а просто открыли огонь по одинокой машине.