Маленькие грязные секреты

Кензи охватило чувство вины. До ее дня рождения еще четыре месяца, а значит, болезнь мамы усугубилась. Шэрон Ли уже два года жила в доме престарелых «Оук медоуз» в Якиме, и ее ранняя стадия болезни Альцгеймера, похоже, начала прогрессировать более быстрыми темпами. Это уже второй букет цветов к дню рождения, полученный от матери за последние три месяца.

Запрыгнув на комод, кот едва не опрокинул вазочку, но Кензи успела вовремя подхватить ее.

— Бьюфорд! — Кот нагло помахал хвостом. Она заметила пожеванные им листья и следы укусов на стеблях. — Мелкий говнюк, так вот почему тебя вырвало на мою кровать! Я ведь совсем недавно сменила белье, а теперь мне снова придется все стирать…

Зря она, конечно, наорала на кота — ведь сейчас из друзей у нее остался только он. Собрав испачканные простыни, Кензи запихнула их в мешок для стирки. Простыни заняли мало места, и она, добавив туда еще несколько вещей из корзины, опять спустилась по лестнице.

Прачечная разместилась в «утробе» дома. Так подвал прозвал Тайлер — из-за противных запахов, темноты и сырости, и еще из-за того, что, выходя оттуда, чувствуешь себя счастливым. К тому же там жутковатая атмосфера. Освещение более тусклое, чем в остальных помещениях дома, а длинный коридор от лестничной клетки до прачечной наполнен тенями и странными лязгающими звуками, которые заставляют нервничать. И снова у нее по спине побежали мурашки, вызванные ощущением того, что за ней наблюдают, хотя, обернувшись, она никого не заметила.

Сама прачечная, по крайней мере, освещалась ярко. Кензи заскочила внутрь, выдохнув, когда дверь за ней захлопнулась. В дальнем конце комнаты оказалась свободная стиральная машина. Кензи сунула в барабан содержимое своей сумки и вставила платежную карту в щель оплаты. Огонек рядом со считывателем замигал красным. А должен был стать зеленым.

— Черт!

Цифровой дисплей показал, что на ее карте осталось всего два доллара. А для обычной стирки нужно три доллара с четвертью; значит, ей придется бежать наверх за кредиткой, чтобы пополнить баланс, воспользовавшись автоматом в углу прачечной. Хотя все ее кредитные карты тоже опустели, и она еще не пополнила их счета деньгами Дерека. И, разумеется, ни одна из машин не примет настоящие деньги. Иногда новые технологии бывают чертовски утомительны. В наши дни самые элементарные действия требуют наличия кредитки.

— Вот черт, — опять буркнула Кензи, пытаясь решить, как ей лучше действовать дальше.

— Немного не хватило? — внезапно произнес скрипучий голос, и Кензи едва не вскрикнула от неожиданности.

Развернувшись, она увидела за спиной Теда Новака, суперинтенданта, жившего на первом этаже. Кензи не услышала, как он вошел в прачечную и приблизился к ней. Непонятно вообще, зачем Тед заявился сюда — он не принес с собой ни телефон, ни корзину с бельем, ни смягчителя для ткани, ни ключей. Просто стоял и пялился на нее, как гребаный психопат.

Ей не нравился Тед. Никогда не нравился. С того дня, как Кензи переехала сюда, он пугал ее, хотя она не могла толком объяснить причин своего страха. Тед не говорил и не делал ничего неуместного. Не высказывал сомнительных замечаний или оскорбительных шуточек. Не пялился на нее с вожделением. Но все-таки общению с ним не хватало чего-то… важного. Его тусклые глаза, казалось, были начисто лишены живости. Если он изредка и улыбался, то его улыбке явно не хватало искренности. А если смеялся — что бывало еще реже, — то каким-то механическим, почти вынужденным смехом, как будто только потому, что социальный протокол предписывал ему смеяться, хотя он мог даже не понимать, над чем смеется.

— Мне нужно пополнить карточку. — Кензи начала двигаться к выходу, едва не добавив: «Сейчас вернусь», — но вовремя сдержалась. Не дай бог, он вздумает тут дожидаться ее.

Тед направился к ней, вытащив что-то из заднего кармана. Свою стиральную карту.

— Вот. Воспользуйся моей. К чему лишний раз бегать по лестнице… Сможешь пополнить свою, когда спустишься сушить белье.

— О нет, я не могу… — начала Кензи, но он уже вытащил ее карту и вместо нее сунул в прорезь свою. Огонек стал зеленым, а на экране высветился баланс. Около ста баксов, почти максимум.

— Давай, — сказал Тед, отступив в сторону, — выбирай цикл.

Похоже, выбора не осталось. В любом другом случае Кензи была бы благодарна за такой жест. Но случай послал ей именно Теда, и вдобавок она с противным смущением осознала, что он пялится на ее розовые кружевные трусики, оказавшиеся на самом виду в барабане стиральной машины. Быстро переключив программу на обычный цикл, Кензи захлопнула крышку. Стирка началась.

— Спасибо. Я буду должна три двадцать пять.

Она попыталась пройти мимо него, но Тед продолжал стоять у нее на пути, не сдвинувшись с места.

— Не беспокойся, — сказал он. Потом, выдав запоздалую — такую же, как у нее, натянутую — улыбочку, добавил: — Может, просто как-нибудь угостишь меня кофейком, если я зайду в «Грин бин»? По каким дням ты обычно там работаешь?