Маленькие и злые

Позвали профессора. Я впервые увидел Джона взбешенным по-настоящему (у разрушенной бульдозером пирамиды была легкая степень бешенства). Он ругался на чем свет стоит.

Комендант обыскал сарайчики. Профессор собрал всех, включая персонал. Если среди нас и был вор, то он очень умело изображал растерянность и полное непонимание. Ничего выяснить не удалось!

— Значит, статуэтка была живой, раз смогла уйти, — сказала Юма.

— И куда она пошла? — скептически спросил Лотар. — Вернулась в пирамиду?

Посудомойка покачала головой. Она выглядела испуганной.

— Сначала он напакостит тем, кто его нашел. А если его сделали злые люди, то всему лагерю.

Профессор прервал эти ненаучные разговоры. Бригады выехали на раскопы с опозданием.

Весь день я сидел на порошках, помогал мрачному Касперу в камералке, думал о своем.

Какие пирамиды майя считать значимыми? Я что-то читал про пирамиды ацтеков, Теночтитлан и прочие, а вот про пирамиды майя… Пришлось подтягивать знания на месте.

Когда пожаловали испанцы, цивилизация майя уже была в упадке, политических центров не было, богатств не водилось, майя ютились на краю империи ацтеков. На мертвые города с пирамидами майя, подножные ресурсы туризма, стали натыкаться в конце позапрошлого века. Потом отуристили Канкун, Чичен-Ицу, Тикаль, Паленке, и закрутилось. Столько их, пирамид этих, здесь оказалось — мама не горюй.

Вечером решился прокатиться в магазин.

Выезжая из лагеря, увидели Ниру. Только в этот раз все было по-другому. Нира не бежала, а ползла по шоссе на четвереньках.

Минибас остановился, все высыпали на дорогу. Увидев Ниру, я испытал ужас. Остатки волос вздыбились на моей голове. Лицо, шею, руки и ноги девушки покрывала кожная сыпь. Коричневые, красные и фиолетовые узелки и бляшки. Девушка явно подхватила какую-то кожную инфекцию, но я никогда не видел, чтобы болезнь действовала так быстро: если Нира вышла на ежедневную пробежку, значит, еще полчаса назад чувствовала себя хорошо. Ее лицо деформировалось, стало похоже на маску из гнилой коры.

Томас выплюнул сигарету, подхватил девушку на руки и отнес в машину (к своему стыду, я не смог отреагировать так же быстро, как пожилой вояка). Камила расплакалась.

Ниру показали врачу в лагере, а потом отвезли в клинику Белиз-сити. Бедняжка подхватила каких-то паразитов, которые поедали ее плоть. Профессор сказал, что, скорее всего, виноваты москиты. Самка москита отрыгивает паразитов при укусе в ранку. Но ни Джон, ни врач не могли объяснить столь быстрое развитие болезни. По дороге в город у Ниры началась лихорадка.

После ужина я сидел на веранде кафе. Сегодня на мороженое и Интернет собралось всего несколько человек. Все были подавлены произошедшим с Нирой. Девчонки постоянно проверяли себя на наличие ранок и воспалений.

Я думал о словах профессора и поварихи — думал об алушах. О том, что они могут насылать на людей, которые вторглись на их территорию, страшные болезни. Я ввел пароль и загуглил. И, конечно, нашел много чего, только усилившего беспокойство.

Один из сайтов любезно сообщил, что когда умирает хозяин алуша, тот поступает в подчинение бога посевов и лесов, или начинает прислуживать пещерным духам, или охраняет постройки и сокровища. Если сунется кто-то из смертных — получит камнем по голове или заболеет.

Другой сайт выдал несколько случаев, в которых винили алушей. В девяностых во время строительства моста на шоссе Канкун — Плайя-дель-Кармен не выдержала одна из опор. Мост перестроили, но он снова рухнул. Инженеры разводили руками. Позвали лидера общины майя, который посоветовал сделать подношения и провести ритуал, мол, стройка находится на территории алушей, и без их согласия ничего не выйдет. Провели ритуал, сделали подношения, соорудили под мостом домик для алушей. Мост стоит и по сей день. Другая история: в Чичен-Ицу рухнула крыша концертной площадки (готовились к приезду самого Элтона Джона). Опять-таки не спросили разрешения у алушей. Исправились, концерт состоялся. На алушей вешали пропажу туристов, которые терялись в пещерах, лесах и пирамидах, и детей (некоторые возвращались с историями о лесных «друзьях»)…

Вечером мы сидели с Эмили на палапе. С запада дул прохладный ветер, причесывал песочный пол.

— Смотри, — сказала Эмили.

За нами наблюдала игуана. Странные у нее были глаза, красные, как угольки. Я свистнул, и ящерица уползла в сумерки.

Мы забрались на обзорную площадку и смотрели, как солнце тонет в мутной пелене. Эмили достала через кого-то бутылку крепкого мексиканского спиртного, и мы сделали по несколько глотков.

Небо расчистилось, проступил Млечный путь. Такого не увидишь в пионерлагерях! Огромная светящаяся туча. Облако звезд. Это великолепие натолкнуло Эмили на далекие от романтики мысли.

— Одиноко сейчас молодым, — сказал она.

— Почему?

— Проблема поколения. Девушкам не хватает парней.

— Ну как же. Есть тут парочки. Кое-кто о свадьбе подумывает.

— Это единицы. А остальные даже без парней. И не только здесь, у меня дочери двадцать пять…

Эмили взяла меня за руку и легонько сжала. Видимо, не только ее дочери не хватало мужчины.