Маленькие испанцы

«Милые и дорогие испанские дети! Мы рады, что вы у нас. У нас доброе солнце. Оно даёт радость всем ребята. Мы его не дадим фашистам. Его никогда не закроют для нас и для вас фашистские самолёты. Отдыхайте, ребята!»

Маленькие испанцы рады были этим письмам. Ребята, потерявшие свои семьи, покинувшие родину, почувствовали, что они нашли верных друзей, которые о них думают, заботятся, хотят помочь.

— Какие они хорошие! — задумчиво сказала Росарио, отвечая на письмо. — Ведь они нас никогда не видели, не знакомы с нами, а как они заступаются за нас!

— Это потому, что они коммунисты, — говорит Педро.

Когда Педро, потерявший отца, читал письма советских пионеров, ему легче было переживать своё большое горе.

ПАПА ЖИВ!

Утром ребята гуляли у моря. Эмилия и Амелия собирали водоросли для коллекции. А Хозефа играла с волнами. Она стояла на камешке, протянув руки к морю, и ждала, пока с шумом набежит солнечная волна. Вот волна всё ближе, ближе… Хозефа удирает с весёлым криком. Волна разбивается о камни, и тысячи светлых брызг летят вслед Хозефе.

— Амелия, Хозефа, где вы? Вам письмо из Испании! — закричали с горки.

Одним прыжком Амелия и Хозефа очутились наверху. Они бежали во дворец, и за ними бежали все дети, взволнованные событием. Ведь это было первое письмо из Испании! Что-то оно принесёт Амелии и Хозефе? Радость или горе?

Дрожащими пальцами Амелия разорвала конверт.

— Папа… Это папа… Он жив… Папка жив!

— Читай, читай скорей! — кричали кругом дети. Но Амелия не могла прийти в себя от волнения. Она прижала письмо к груди обеими руками. Слёзы радости брызнули из её глаз.

— Да читай же скорей, дурочка! Что же ты плачешь?.. Ведь он жив, — требовали ребята.

Это было первое письмо из Испании, и все хотели скорее его услышать.

Отец Амелии и Хозефы писал:

«Дорогие дочки! Я узнал из газет о том, что вы благополучно прибыли в советский лагерь „Артек“. А потом я слыхал по радио, как ты, Амелия, декламировала стихотворение „Астурийские горняки“. Как я обрадовался, когда узнал о тебе и о моей хорошей Хозефе… Я знаю, что вам там очень хорошо среди русских товарищей, которых считаю своими братьями. Но мы разделены многими тысячами миль, и мне тяжело без вас. Я был так опечален тем, что не удалось попрощаться с вами в Валенсии. Я прошу вас — пишите мне. Я надеюсь что, несмотря на многие опасности, со мной ничего не случится. Когда враг будет побеждён, мы снова соберёмся все вместе и будем работать, как настоящие коммунисты. Дядя Антонио, дядя Фернандо — все шлют вам тысячу поцелуев. А я целыми ночами думаю о вас. Нам здесь тяжело приходится. По три дня сидим без хлеба. Но переносим это терпеливо. Таков уж народ Мадрида. На фронте дела идут хорошо. Мы шаг за шагом двигаемся вперёд и будем драться до победного конца. Русским товарищам, которые заботятся о вас с такой любовью, передайте мой сердечный привет.

Тысячу раз обнимаю вас, мои дорогие доченьки, и шлю вам миллион поцелуев. Когда кончится война, я попрошу, чтобы меня взяли матросом на какой-нибудь русский корабль, и приеду повидаться с вами и повидать эту удивительную страну. Я не хотел бы умереть, раньше чем увижу её.»

Амелия и Хозефа плакали, и смеялись, и танцевали, перечитывая письмо. Они читали его весь день, ночью положили под подушку, а утром снова читали.

А через несколько дней пришло второе письмо из Испании. Его получил мальчик Гренель: