Маленькие испанцы

«Милый сынок! Из газеты я узнал о вашем приезде в СССР, и я решил написать тебе. Милый сынок, скажи русским ребятам: испанские рабочие раздавят фашизм, чтобы дети всего мира никогда не испытывали больше таких страданий. Скажи им также, что жертвы на фронте не будут напрасными и мы построим новую Испанию. Наконец, скажи им, что твой отец от имени всех отцов Испании шлёт самый сердечный привет.

Я не видел давно уже твою маму и сестричку, но они, конечно, очень хотят знать о тебе — пиши им. Милый сынок, старайся как можно лучше учиться, чтобы в будущем быть полезным обществу. Не жалей времени для учения. Сердечно обнимаю тебя. Твой отец».

Гренель в этот день был особенно внимателен, когда начались уроки. Да и не один только Гренель. Все ребята обещали учителям и вожатым, что они будут хорошо учиться.

ВЕСЁЛЫЙ ПРАЗДНИК

Скоро мы устроим большой праздник — костёр, — сказали вожатые маленьким испанцам, — на этом празднике все будут петь, танцевать, веселиться.

— Ах, я так давно не танцевала! — воскликнув от удовольствия, закричала Ремедио, беженка из деревни Беле. — Мне кажется, что мои ноги уже разучились плясать.

— А ты любишь танцевать, Ремедио?

— Очень люблю, но только это было так давно…

И девочка оживлённо стала рассказывать, как она раз в год ходила на карнавал в соседнее село.

Маленькие испанцы вместе с вожатыми лагеря готовились к празднику. Каждый день в тени деревьев они разучивали песни, пляски, физкультурные танцы. Вожатый Коля организовал шумовой оркестр. Вот была радость, когда удалось сыграть «Три свинки»! Ноги сами так и пускались в пляс.

Чарита, Марго, Росарио, Ремедио, Эмилия, Консуэлла и другие девочки танцевали с лентами. Каждая репетиция казалась Ремедио праздником. Пианистка Варя играла что-то радостное и бурное, а девочки кружились с жёлтыми, зелёными, голубыми лентами.

— А мы с Хозефой спляшем на празднике танец, который мы когда-то танцевали в Мадриде. Можно? — сказала Амелия.

— Непременно, Амелия. Непременно.

С нетерпением ждали ребята дня, когда в «Артеке» будет праздник.

В этот день большая костровая площадка была ярко украшена цветами и хвойными ветками. На кипарисах сидели огромные цветные попугаи и обезьянки. Они были сделаны из фанеры, но казались совсем живыми.

Послышались торжественные звуки горнов и бодрая дробь барабанов. На костровую площадку вошли колонны пионеров. Они несли знамёна и улыбались. А когда на площадку пришли маленькие испанцы, их встретили криками радости.

— Да здравствует героическая Испания! — кричали со всех сторон.

Испанские ребята были одеты так же, как и наши, — в синие шаровары и белые блузы. Они так же, как и наш ребята, несли знамёна. Трудно было теперь отличить их от ребят Советского Союза. Только они были смуглее наших.

Стемнело. Между кипарисами серебрилось тихое вечернее море. И над ним качался, словно на качелях, нежный серп луны. Погода удалась на славу.

— Ребята, начинаем наш пионерский костёр! — воскликнул старший вожатый Лёва. И посредине площадки вспыхнула целая гора хвороста. Румяные отблески огня трепетали на лицах, на стволах кипарисов. И даже небо и море, казалось, отсвечивали румянцем. А большие пёстрые попугаи, обезьянки, деревянные ромашки т мухоморы гигантских размеров, озарённые огнями костра, делали площадку сказочной. Всё стало ещё больше похожим на сказку, когда из-за кипарисов выскочило множество гномов. Они были в красных колпачках и кружились, разметав свои длинные седые бороды.

Сарагоса, Антонио, Ремедио, Консуэлла, все испанские ребятишки с восторгом смотрели на всё это. Пионеры под музыку Шуберта делали красивые физкультурные движения. Потом на площадку примчались ребята на педальных автомобилях, украшенных цветами. Велосипед вёз преогромный конверт. Все хором прочитали адрес на конверте:

МАГНИТОГОРСК.

ТУКОВЫЙ КОМБИНАТ, ОБЩЕЖИТИЕ № 126.

Е. ТКАЧ (маме).

Из конверта под треск ракеты вдруг выскочил мальчик. Это был Коля Ткач. Вожатый Лёва сказал, что Коля написал в стихах письмо маме и папе и хочет его прочитать. Коля держал в руках ещё большой конверт. Улыбаясь, он разорвал его и достал оттуда второй конверт, потом третий, четвёртый, пятый, пока, наконец, под общий весёлый смех не извлёк своё письмецо.