Маленькие хрупкие игрушки (ЛП)

Гермиона опустила глаза, задумчиво барабаня пальцами по колену. — Как я уже сказала, война затронула всех, — пробормотала она. — Мы с Роном пытались поддерживать отношения, но… каждый раз, когда он смотрел на меня, он видел Войну. Он видел смерть, и дошло до того, что он не мог даже прикоснуться ко мне.

— Это печально, — саркастически сказал он.

— Это действительно печально! — она сдержалась, глядя на него. — Ты знаешь, мы все вышли из войны раненными! У всех нас есть шрамы, которые никогда не кровоточили!

Выражение лица Драко стало немного жестким, как будто он сожалел о своем предыдущем комментарии, и он кивнул головой, с любопытством наблюдая за ней. — Продолжай.

Она колебалась, гадая, была ли информация, которую она собиралась рассказать, ее собственностью, чтобы разгласить, но она все равно вылилась из нее, потому что она нуждалась в его понимании.

— Рон тоже пьет.

— Мы все неравнодушны к выпивке, Грейнджер.

— Нет, он эм… бутылка огневиски каждую ночь перед сном, чтобы вырубиться, иногда две, — объяснила она. — Это единственный способ, с помощью которого он может спать. Если он будет продолжать в том же духе, он умрет, не дожив до сорока, со сморщенной печенью. Он полностью зависит от алкоголя. А другие…

Драко приподнял бровь. — Другие?

Закрыв глаза, Гермиона продолжила.

— У Джорджа нет зеркал в доме, потому что он знает, что будет сидеть перед ним несколько дней, разговаривая с собой, как будто с Фредом. Несколько раз он ловил свое отражение в окне или что-то в этом роде, и ему приходилось принимать успокоительное. Когда кто-то пытается сказать ему, что это не его брат, он становится агрессивным. Однажды все стало совсем плохо, и он… он напал на Молли…

Она подняла голову как раз вовремя, чтобы поймать удивление, подняв брови Драко, но он промолчал, сосредоточившись исключительно на ней взглядом, который казался странно обнадеживающим.

— Джордж провел месяц в учреждении в Эдинбурге, которое нам удалось скрыть от прессы… Драко, ты не можешь рассказать…

— Я не буду, — сказал он, и она ему поверила.

— Джордж сейчас зависит от зелий, которые лечат шизофрению, психоз, посттравматический стресс… все. Когда он принимает зелья, все в порядке, и благодаря Анджеле ему лучше, но у него все равно были эпизоды время от времени. А еще есть Невилл…

— Лонгботтом?

Она облизнула пересохшие губы и откашлялась. — Да, у Невилла ОКР*. У него проблемы. . рутина, которую он должен выполнять, например, завязать и заново завязать шнурки несколько раз, одеться и раздеться, несколько раз проверить, что все окна и двери закрыты, он убежден, что он и все, кого он любит, умрут. У него частые приступы паники, булимия, и у него были проблемы с запрещенными зельями и веществами, хотя он, кажется, поправляется… возможно… я не знаю, трудно сказать. Возможно, он просто учится лучше это скрывать. А еще есть Луна… ну, я думаю, если бы ты ее не знал, ты бы не заметил. Я знаю, что она всегда была немного странной и эксцентричной, но она всегда была… вменяемой.

Она остановилась и подождала, пока Драко кинет язвительный комментарий, но он этого не сделал, поэтому она продолжила.

— Луна все время говорила сама с собой в Хогвартсе, но теперь она разговаривает с людьми, которых… нет. Люди, погибшие на войне, такие как Тонкс, Ремус, Колин… даже Пожиратели смерти, такие как Беллатрисс, а иногда даже с Воландемортом. Долгое время никто из нас не обращал на это никакого внимания. Мы просто предположили, что это еще одна из ее причуд, но она начала выдергивать волосы и чесаться, и она была убеждена, что все, кто умер в войне… преследовал ее. Они сидели у ее кровати, истекая кровью, или с отсутствующими конечностями, или с дырками в груди, и она однажды сказала мне, что для нее это было настолько реально, что она могла видеть, как личинки вылезают из ран.

От этой мысли по ее спине пробежала дрожь, и она глубоко вздохнула, закрыла глаза и обняла себя, чтобы побороть внезапный холод в комнате.

— А Поттер? т-спросил Драко.

Ее глаза резко открылись, и она внимательно посмотрела на него, исследуя его острые черты на предмет любых признаков того, что он хотел получить информацию о Гарри для личной выгоды или развлечения, но все, что она нашла, было любопытством и спокойствием, которых она никогда раньше не видела на его лице.

— Гарри… — нерешительно начала она. — Гарри — двадцатичетырехлетний мужчина, который мочится в постель и просыпается с криком почти каждую ночь, как маленький мальчик. Если его разбудит громкий шум, он впадает в истерику, бьет и пинает воздух ногами. Джинни сказала мне, что она просыпалась в пустой кровати и так много раз находила его под лестницей, раскачивающегося взад и вперед, с игрушками. Он разговаривает с ними, притворяясь, что они Ремус, Сириус или Дамблдор, и он просто плачет, снова и снова говоря, что ему жаль.

Она тяжело сглотнула, ругая себя за то, что продолжила.