Маленькие комедии

НИНА. Давай-давай, делай своё дело.

ГУСЬ. Ну, попомнишь ты меня.

НИНА. Да иди уже.

Потоптавшись немного, с тоской поглядев на верёвку, Гусь покидает комнату.

Сцена вторая.

Сарай неподалёку от дома, где живёт Гусь. Возле сарая – группа мужиков, среди которых Гусь. Идёт оживлённый спор. Активное участие в споре принимает одноглазый мужик по кличке «Чингачгук». Второй его глаз залеплен пластырем. На носу очки, которые всё время съезжают, отчего их постоянно приходится поправлять.

ЧИНГАЧГУК. А я тебе говорю: покупала. Сам видел в магазине. Взяла литровую бутылку по скидке.

ГУСЬ. Да знаю я, что у неё всегда запас есть. Но она так прячет, сам чёрт не найдёт.

ВИТЁК. А ты бы лаской, лаской.

ГУСЬ. Какой лаской? Я уж и так, и эдак… Даже пригрозил, что повешусь. Даже перекрестился. Это не баба – скала. Пришлось пригрозить, что повешусь.

ЧИНГАЧГУК. А она?

ГУСЬ. Что она? Вот – верёвку дала. Иди, мол, и вешайся. Это что за жена такая: единственному мужу и верёвку совать.

ВИТЁК. Не любовное это дело.

ГУСЬ. Куда уж любовнее. (Вытирает слёзы).

ВИТЁК. А ты бы лаской, лаской. Бабы – они ласку любят.

ГУСЬ (отмахиваясь от него). Да что ты пристал со своей лаской.

ЧИНГАЧГУК (попробовав верёвку). Хорошая верёвка. Качественная.

ВИТЁК (тоже подёргав и осмотрев верёвку). Надёжный предмет.

ЧИНГАЧГУК. Альпинистское снаряжение.

ВИТЁК. Точно. Двоих выдержит.

ГУСЬ. К чему это ты?

ВИТЁК. Я к тому, что больно крепкая.

ГУСЬ. А нам-то что от этого? Нам выпить надо. Надо или не надо?

ВИТЁК. А то.

ЧИНГАЧГУК. Что значит – надо? Просто необходимо. У меня третий день трубы горят. Вот что, мужики, надо что-то придумать.

Долго сосредоточенно думают.

ЧИНГАЧГУК (поправив очки, которые, чуть было, не соскользнули с носа). Надумали?

ВИТЁК. Не выкристаллизовывается.

ГУСЬ. Кто?

ВИТЁК. Идея.

ЧИНГАЧГУК. Я тут кое-что надумал. А что, Гусь, не забоишься?

ГУСЬ. А чего бояться?

ЧИНГАЧГУК. Ты скажи сперва: не забоишься?

ГУСЬ. Да говори уже.

ЧИНГАЧГУК. В общем, есть план. Может сработать. Мужики, протрите локаторы.

Сближаются, как заговорщики.

Мы сблефуем.

ВИТЁК. Чего сделаем?

ЧИНГАЧГУК. Как в картах. У нас есть козырь. О! (Трясёт верёвкой). Пошли в сарай.

Сцена третья.

Сарай. Вваливаются Гусь, Витёк и Чингачгук. Без лишних слов Чингачгук, взяв валяющуюся в сарае лестницу, приставляет её к балке под потолком, перекидывает через балку верёвку, закрепляет её, потом делает петлю.

ЧИНГАЧГУК (Гусю). Ну-ка, примерь. Нормально?

ГУСЬ (отшатываясь от петли). Это ты мне брось. Я те не Зоя Космодемьянская.

ВИТЁК. Да нет, ты не понял: Зою фашисты, кажись, повесили, а мы…

ГУСЬ. А меня вы хотите повесить?

ЧИНГАЧГУК. Да ты не боись: всё по уму будет. Вот здесь сделаем надрез. Сейчас Витёк сбегает за Нинкой. Когда она придёт, ты прыгаешь и начинаешь болтать ногами. Только нормально болтай, чтоб правдиво всё выглядело, не очень лягайся. Она увидит эту картину маслом и будет в соплях. Бутылочка нам обеспечена. (Напевает).

Ой, бутылочка моя,
Ты бутылочка.
До чего ж тебя люблю,
Моя милочка.
Только жаль, что есть в тебе
Одна дырочка.
И ты быстро опустела,
Бутылочка.

Гусь и Витёк присоединяются.

Ах, бутылочка моя,
Ах, плутовочка.
Я же ниточка твоя,
Ты – иголочка.
Я козлёночек, а ты —
Моя козочка.
Я младенец твой, а ты —
Моя сосочка.

ГУСЬ. Погодите, мужики, я что-то не совсем понял: я что, должен по-настоящему, что ли, висеть?

ЧИНГАЧГУК. Ну как тебе сказать: чуть-чуть повисишь у неё на глазах, у Нинки-то, а потом верёвка лопнет, гляди, вот я её надрезал, и ты бац – к её ногам. Чьё женское сердце от такой душещипательной картины не растает?

ВИТЁК. Растает, как пить дать, растает. Она ведь у тебя ласковая, Нинка-то, хоть и сердитая.

ГУСЬ. А ты откуда знаешь?

ВИТЁК (слегка смутившись). Ну-у, она ведь… в теле. А полненькие – они завсегда добрые.

ЧИНГАЧГУК. Хватит болтать. Давайте репетировать. Витёк, тащи вон тот чурбанчик.