Маленькие мужчины

– И ты будешь ставить пиявки, и выдергивать зубы, и вырезать болячки? – спросила Дэйзи, дрожа от одной мысли о таких ужасах.

– Да, я буду делать все это. Если человек даже упадет с крыши и разобьется, я все-таки буду его лечить. Мой дедушка был доктором, и я видела, как он зашивал одному больному разорванную щеку. А я стояла рядом и держала губку, и ни капельки не боялась, и дедушка сказал, что я смелая девочка.

– Как это ты могла? Мне всегда очень жаль больных, и я люблю ухаживать за ними, но я не смогла бы смотреть, как их режут и зашивают, – у меня задрожали бы ноги, и я бы убежала. Нет, я вовсе не смелая девочка, – со вздохом сказала Дэйзи.

– Тогда ты будешь у меня сиделкой, будешь ухаживать за моими больными, когда я отрежу им что-нибудь и пропишу лекарство, – сказала Нэн, которая, очевидно, предвкушала практику самого героического свойства.

– Эй, Нэн! Где ты, Нэн? – послышался голос снизу.

– Мы здесь.

– Ай! Ай! – под деревом показался Эмиль со сморщенным от боли лицом, придерживавший одну руку другой.

– Что такое, что случилось? – тревожно спросила Дэйзи.

– Проклятая заноза попала мне в палец, и я не могу ее вытащить. Вынь ее, Нэн!

– Она очень глубоко, а у меня нет иголки, – сказала Нэн, внимательно осмотрев перепачканный в дегте палец Эмиля.

– Так возьми булавку, – посоветовал он.

– Нет, булавка слишком толстая и у нее нет такого острого кончика, как у иголки.

Дэйзи опустила руку в карман и вынула маленький пакетик, в котором нашлось четыре иголки.

– У Дэйзи всегда найдется все, что нужно, – сказал Эмиль.

А Нэн подумала про себя, что будет теперь всегда держать в кармане коробочку с иголками: в своей практике она очень часто имела дело с занозами.

Дэйзи закрыла лицо руками, а Нэн смело принялась исследовать палец и разыскивать занозу, причем Эмиль давал ей указания в таких выражениях, каких не найти ни в одной медицинской книге:

– Право руля!.. Так держать!.. На другой галс! Накренивай! Бросай якорь – вот она!

– Высоси ее! – приказала доктор, разглядев опытным глазом занозу.

– Палец уж больно грязный, – возразил пациент, тряся своей окровавленной рукой.

– Ну, погоди, я вытащу ее и завяжу тебе руку, если у тебя есть носовой платок.

– Нет у меня платка. Я возьму какую-нибудь из тех тряпок.

– Нет-нет, не смей! Это кукольные платья! – с негодованием крикнула Дэйзи.

– Возьми что-нибудь вон там, из моих вещей, я с удовольствием дам тебе, – сказала Нэн.

Эмиль спустился с дерева и схватил первую попавшуюся ему под руку «тряпку». Это оказалась та самая гофрированная юбка с оборочками. Нэн, ни на минуту не задумавшись, разорвала ее. И когда королевская юбочка превратилась в чистенькую повязку, доктор вынула занозу, перевязала палец и отпустила пациента с таким наказом:

– Держи повязку сырой и не снимай ее. Тогда палец у тебя не будет болеть и скоро заживет.

– А сколько прикажете заплатить вам, доктор? – смеясь, спросил командор.

– Ничего. У меня бесплатная лечебница. Сюда приходят бедные, и их лечат даром, – важно ответила Нэн.

– Благодарю вас, доктор Сорвиголова. Я всегда буду обращаться к вам в случае необходимости. – Эмиль ушел, но скоро вернулся и сказал, желая отплатить услугой за услугу:

– Ваше тряпье разлетается, доктор.

Не обратив внимания на непочтительное слово «тряпье», дамы торопливо спустились с дерева и, собрав выстиранные вещи, отправились домой, чтобы затопить плиту и заняться глажкой.

Порыв ветра налетел на старую иву, и она зашелестела листьями, как будто бы посмеиваясь над детской болтовней. Но только она успела успокоиться, как другая пара птичек взлетела на нее для тайного разговора.

– Ну, теперь я открою тебе секрет, – важно начал Томми.

– Говори, – сказал Нэт, пожалев, что не захватил с собой скрипки, – так тихо и прохладно было здесь.

– Видишь ли, мы рассуждали о разбирательстве последнего дела и о совокупности всех его обстоятельств, – продолжал Томми, повторяя некоторые выражения из речи Франца, которую тот произнес в клубе, и не особенно заботясь о смысле, – и я предложил сделать Дэну какой-нибудь подарок, чтобы загладить наши подозрения, ну и выразить ему уважение, и все такое. И подарок должен быть очень хороший и полезный, чтобы он мог сохранить его навсегда и гордиться им. Как ты думаешь, что мы решили ему подарить?

– Сачок для бабочек, ему очень хочется его иметь, – с тревогой в голосе сказал Нэт, так как ему самому хотелось сделать такой подарок Дэну.

– Нет, сэр! Мы решили купить ему микроскоп, настоящий микроскоп, в который можно рассматривать этих – как, бишь, их? – которые живут в воде, и звезды, и муравьиные яйца, и всякие штуки. Это будет хороший подарок, правда? – спросил Томми, путая микроскоп с телескопом.

– Великолепный! Ах, как я рад! Но он же будет стоить ужасно дорого! – воскликнул Нэт, очень довольный, что наконец оценили его друга.

– Конечно, но мы все сложимся. Я подписался на листе первый и пожертвовал все свои пять долларов. Уж если делать подарок, так хороший.

– Как? Ты отдашь все свои деньги? Какой ты щедрый и добрый! – сказал Нэт, глядя на Томми с самым искренним восхищением.