Маленькие мужчины

— Конечно! Я не научилась еще обходиться без них. Мои награды не похожи на ваши, это не ящики, не подарки, не каникулы. Хорошее поведение и успехи моих мальчиков — вот награда, к которой я стремлюсь, и я упорно работаю, чтобы получить ее, и хочу, чтобы ты работал так же ради получения этих ящичков. Делай, что тебе не нравится, и делай это хорошо, и ты получишь две награды: одна — приз, который ты видишь и можешь держать в руках, другая — удовлетворение, которое приносит радостное исполнение долга. Ты это понимаешь?

— Да, мэм.

— Мы все нуждаемся в небольшом поощрении, так что если ты постараешься добросовестно делать свои уроки и работу, дружить и по-доброму играть со всеми мальчиками, с пользой проводить свободное время и если ты принесешь мне хороший отчет о своих успехах, или я увижу и узнаю о них без слов, так как я быстро замечаю усилия моих мальчиков стать лучше, ты получишь отделение в комоде для твоих сокровищ. Вот смотри, некоторые уже разделены на четыре части, и я разделю так же и другие, по отделению на неделю, и когда очередной ящик заполнится любопытными и красивыми вещами, я буду так же гордиться этим, как ты, и даже больше, чем ты, так как за этими камешками, мхами и яркими бабочками я увижу претворенные в жизнь добрые намерения, преодоленные недостатки и честно исполненные обещания. Мы поступим так, Дэн?

Мальчик ответил ей одним из тех взглядов, которые говорят многое; стало ясно, что он почувствовал и понял ее желание помочь ему, хотя не знал, как выразить свою благодарность за заботу и доброту. Она поняла этот взгляд, а румянец, заливший все его лицо, сказал ей, что Дэн глубоко тронут, к чему она и стремилась, но она не сказала больше ничего об этой стороне нового плана, а просто выдвинула верхний ящик, протерла его от пыли и поставила на двух стульях перед диваном, сказав оживленно:

— Ну, давай начнем сразу с того, что положим этих великолепных жуков в безопасное место. Эти отделения могут, как видишь, вместить немало. На твоем месте, я приколола бы бабочек и жуков булавками по краям, там они будут в безопасности, а на дне останется место для тяжелых вещей. Я дам тебе ваты, чистой бумаги и булавок, и ты можешь приготовиться к недельной работе.

— Но я даже не могу выйти из дома, чтобы найти новых жуков или бабочек, — сказал Дэн, глядя жалостно на свою ногу.

— Это правда, но не беда, твоих сокровищ хватит на эту неделю, а потом, смею думать, мальчики принесут тебе кучу всего, если ты их попросишь.

— Они не знают, что искать, и потом, если я буду здесь разлеживать… то есть, лежать часами, я не смогу работать и учиться, и зарабатывать мои ящики.

— Есть много уроков, которые ты можешь учить лежа здесь, и разная несложная работа, которую ты можешь сделать для меня.

— Неужели? — Дэн был и удивлен, и обрадован.

— Ты можешь учиться быть терпеливым и радостным, несмотря на боль и неподвижность. Ты можешь развлечь Тедди, когда я занята, сматывать для меня нитки в клубки, читать мне, когда я шью, и делать многое другое, что не повредит твоей ноге, но поможет скоротать дни болезни и не потерять драгоценное время.

В этот момент в гостиную вбежал Деми с огромной бабочкой в одной руке и очень страшной маленькой жабой в другой.

— Смотри, Дэн, я нашел их и сразу принес тебе. Красивые, правда? — пыхтел раскрасневшийся Деми.

Дэн посмеялся над забавной крошечной жабой и сказал, что ее лучше отпустить, так как ему некуда посадить ее, но что бабочка, в самом деле, очень красива и если миссис Джо даст ему большую булавку, он приколет ее прямо в ящик.

— Я не хочу смотреть, как бедняжка будет корчиться на булавке; если ее надо умертвить, давайте сделаем это без боли и мгновенно — одной каплей камфары, — сказала миссис Джо, доставая бутылочку.

— Я знаю, как это делается. Мистер Хайд всегда убивал их таким способом, но у меня не было камфары, так что я пользовался булавкой, — и Дэн осторожно капнул на головку насекомого. Бледно-зеленые крылышки затрепетали на мгновение и затем замерли.

Эта изящная маленькая казнь едва кончилась, когда Тедди закричал из спальни:

— Ой-ой-ой, маленькие клабики вылезли и больсой их всех сиел!