Маленькие пленники Бухенвальда

Ребята — школьники сидели за столами и делали домашние задания. Дядя Яша похаживал от одного к другому, заглядывал в тетрадки, помогал, когда у кого — нибудь что-то не получалось. Иногда он делал замечание нерадивому ученику, но таких было немного.

Четверо ребят играли в самодельные шашки, нарезанные из дерева и покрашенные чернильным карандашом. Остальные использовали короткое свободное время для штопки одежды, починки обуви. Все были заняты делом.

Петька почувствовал себя одиноким. Стало тоскливо. От нечего делать смотрел в окно.

Шел конец февраля 1944 года. Над лагерем ползла темно — серая вереница туч. А за ними, где-то очень далеко, светило солнце. Ведь всю землю тучам не закрыть, все равно где-то пробьются лучи.

Но пока идет дождь. Из туч будто бы тянется до земли светлая пряжа, бесчисленное множество водяных ниточек.

Снег с аппель-плаца согнало весь. Всюду бежали мутные ручейки. Они стекали вниз по горе, за бараки, в малый лагерь и дальше — на бухенвальдский огород.

Заключенные все в бараках. Эсэсовцы видны только на вышках. Вот какой-то узник, мокрый до последней нитки, проковылял через аппель-плац. И снова ни души.

На окне нудно жужжала большая черная муха. Она все пыталась взлететь, но тут же падала.

Петька, потянувшись, закинул руки за голову и прикрыл глаза. Как надоело смотреть и на это серое небо, и на мокрый асфальт аппель-плаца, и на всю чужую, неприветливую землю.

Вокруг Петьки пулеметные вышки, колючая паутина с током высокого напряжения. Всюду смерть, смерть, смерть…

И так захотелось домой! Вспомнилось Петьке одно совсем маленькое событие.

Произошло это, кажется, в начале мая. Петька шел к морю купаться. День жаркий, солнце так и сияет. Воробьи хлопотливо и весело порхали в густых ветвях каштанов. Чирик, чирик, чирик… Неожиданно в двух шагах от Петьки из сени каштана выпорхнул молодой воробушек и почти упал на мостовую. Оказавшись один, он беспокойно закрутил головой и призывно пискнул. «Пропадет, глупенький, — пожалел Петька. — Сцапает какая — нибудь кошка». Он наклонился, чтобы взять птенчика и посадить на каштан, но в этот миг почти прямо на голову Петьке свалился большой нахохленный воробей, Петькино лицо обдало легким ветерком. Следом за первым воробьем слетел второй. Они, вздыбив перышки и подняв хвостики, тревожно кричали во всю воробьиную мочь, бегали вокруг своего детеныша и как будто говорили ему: «Ну взлетай, взлетай, не бойся». А он никак не решался. Самый большой воробей, видимо отец, яростно и смело подбегал к Петьке, словно хотел напасть. Ну и храбрец!

Петька отошел в сторону и стал наблюдать за интересной сценой. Все три воробья потихоньку успокоились, лишь посматривали по сторонам, готовые отразить новое нападение врага, если он появится. Тем временем молодой воробушек собрался с силами, взмахнул крылышками и…полетел!

Даже воробьи беспокоятся о своих птенцах. А как же тяжело матерям и отцам ребят.

Ведь они не знают даже, где их дети, что с ними. От слез, наверное, глаза не просыхают.

И впервые в жизни у Петьки мелькнула мысль: «Ну и хорошо, что у меня никого нет. Никто из — за меня не переживает, не мучается. А уж один-то я как — нибудь».

Петька ласковыми глазами посмотрел туда, где сидел Илюша Воробей. Малыш читал букварь, шевеля губами. Чувствуя себя старшим братом, Петька подошел к малышу и положил руку на его худенькие плечи:

— Ну как, Илья, выучился читать?

— Не совсем еще, по слогам…

— Почитай — ка вслух, проверю.

Илюша начал:

— Папа, ма-ма, Ма-ша, ча-ша…

А потом, лукаво взглянув на Петьку, враз перевернул несколько страниц и уже не по слогам, а бегло, без запинки начал выпаливать целыми словами и предложениями.

— Э, друг, да ты хитер! — засмеялся Петька. — Здорово у тебя получается. Вот удивишь отца с материю, когда приедешь домой. Смотрите-ка, скажут они, наш Воробушек — ученый.

— Хорошо бы так было, — сразу загрустил Илюша. — Пошел бы в настоящую школу учиться… Интересно!..

— Обязательно так и будет! Вот только бы фашистов поскорее разбить. Но трудно их одолеть. — Петька вздохнул. — Ведь сколько танков да самолетов понаделали…

— Все равно им крышка, — сказал Илюша.

— Крышка им будет, это уж наверняка. А надо чтобы скорее… Значит, и мы должны что-то делать, помогать нашим войскам.

— А что делать? Давайте ночью нападем на эсэсовцев! — запетушился Илюша.

Петька криво улыбнулся:

— Они так нападут, что порток не соберешь! Надо, Илья, с умом все делать. Понял?

И он рассказал другу обо всем, что делал в тире, как вредил немцам.

Илюша так внимательно слушал, что ни разу не моргнул, а когда Петька закончил, то с жаром спросил:

— Петь, а нельзя ли и мне туда устроиться, а?

— Нет, нельзя. Там только один нужен. Но ты когда-нибудь мне потребуешься.

— Верно? Я все могу, ты мне лишь скажи…

— Ладно, Илья. Пока жди. — Петька протянул Илюше руку. — Ты понимаешь, что это смертельная тайна?

— Понимаю. Умри, но молчи.

— Правильно. Ну, по рукам!

— По рукам! Ты сам узнаешь, Петя, какой я твердый.

— Верю, Илья, верю!

— А Владеку и Мите Бужу ты ничего не говорил?

— Пока нет. Тебе первому. Понял?

— Понял.

— Ну и все.