Читаем Маленькие рассказы полностью

Взял я чугунок, мама схватила ботинки из-под кровати, хлеба каравай, ведро пустое, и мы оба выбежали на улицу. Прижимается она к забору и мне велит наклониться. Наклонюсь я пониже, чугунок падает из рук, не видать ничего. Оступился я тут в одном месте, как полечу через кочку, и чугунок мой в сторону покатился, насилу нашёл его, а мама в потёмках кричит:

— Скорее! Скорее!

Бежим мы с ней, и навстречу нам бегут. Кто верхом скачет, кто на телеге. В одном месте старуха Липатова наткнулась на нас с иконой в руках, а Сидоров старик сидит на карачках в переулке и кричит:

— Батюшки!.. Батюшки!..

Лошади ржут, ружья трескают, и будто молния всё время играет над нашим селом.

— Мама, — говорю, — куда нам бежать?

А она не оглядывается, бежит и голос мой не слышит. Выбежали мы в дальний переулок, а из другого переулка прямо на нас трое верхом скачут. Я взял и присел маленько около плетня, чтобы не видать меня было, а мама не знала, что я присел, побежала дальше. Хотел и я бежать за ней, а в это время стрелять в переулке начали, и всё мимо. У меня волосы поднялись на голове. Держу чугунок с кашей, сам думаю: «Убьют или нет?» Гляжу, а наш коммунист, Павлов Иван, бежит, — по голосу я его узнал, — и прямо на солдата, который на лошади. Треснул Павлов из ружья, лошадь на дыбы взвилась и как грохнется прямо на землю, и солдат около неё упал. А я через него бегом, бегом и убежал из переулка. Бегал, бегал по чужим гумнам и сам не знаю, куда больше бежать.

Слышу — опять на улице стреляют, и чья-то изба загорелась. Гляжу хорошенько — будто не наша, а сам не верю: может, наша? Сел я тут на гумно около соломы и давай плакать. Мне не избу жалко, наплевать, изба пускай горит; мама вспомнилась: поймают её солдаты да застрелят нарочно, и останусь я без отца и без матери. Отец-то, может быть, и теперь бы жив был, если бы не записался в коммунисты. А он записался, поехал в город, дорогой его и убили казаки.

Сидел, сидел я на гумне около соломы, плакал, плакал, — маленько полегче мне стало. Ноги начали зябнуть. Забыл я обуться дома, выбежал босиком, а тут дождик пошёл накрапывать, сначала реденько, потом всё сильнее. Зарылся я в солому, вспомнил, что у меня каши чугунок, и давай пальцем ковырять её. Наелся, потом согнулся над соломой, думаю: «Зачем я кашу ел?»

Кругом омёта тихо стало, не слыхать ничего, ровно ушли все с этого места или в ушах у меня заглохло. Лежу, а сам всё думаю, думаю, разные картины в голову приходят: тятю покойного вспомнил, как он коммунистом был, маму, как она двоих коммунистов на погребе прятала, и показалось мне, что я тоже коммунист, и если нападут казаки на меня, обязательно застрелят и разговаривать не станут. Подобрал я левую ногу, прислушался одним ухом, говорю себе:

— А где теперь мама? Чего с ней будет?

Лежал, лежал и уснул невзначай. Проспал до самого утра. Утром высунул голову из соломы, гляжу, а кругом туман висит, не видать ничего. Стал глядеть хорошенько, а это не туман — дым густой, и село будто не наше стало — изб мало. Недалеко от меня около колосянки мужики сидят, бабы и ребятишки, и тут же зыбки подвешены. Бабы плачут, мужики глядят молча. Подошёл старик Пронюшкин с нашей улицы, увидал меня, говорит:

— Ты где, парень, бегаешь? Ведь изба-то у вас сгорела.

— Как сгорела? — спрашиваю я.

— Вот так и сгорела. Половину села смахнуло в одну ночь. Казаки сожгли снарядами.

— А мама где?

— Мама твоя на пожарище там. Беги скорей туда.

Пришёл я на то место, где стояла наша изба, а там одни головешки валяются да труба печная стоит. На дороге убитая лошадь брюхом раздулась, и три человека вниз лицом лежат. Мимо прошёл дядя Никифор с завязанной головой, и раненого красноармейца провезли на подводе. Мама моя тихонько плакала, сидя на чурбашке у сгоревших ворот. У меня тоже слёзы показались на глазах, ну я всё-таки не стал плакать. Встал на тёплую золу, начал ноги греть, потому что вместе с избой и сапоги мои сгорели.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики