Маленькие страшненькие рассказики. Сборник

Кивнув, я на секунду отвёл взгляд от лица собеседника, а когда повернулся, того уже не было, исчезли и его односельчане. Только недавно разметённые, а теперь опять нетронутые сугробы, словно привидения, белели в сумеречной зимней ночи без фонарей.

– Господи…

Надавив на педаль газа, я сорвался с места, но, когда надо мной забрезжил рассвет, опомнился и повернул назад. Добравшись до указателя я, сжимая в кармане рукоятку слабенького оружия, подошёл ближе и остолбенел. На стрелке, указывающей в сторону деревни, виднелась надпись: «Погост Юрово – 5 километров».

Зеркало

– Заходи правее… да правее же! Осторожнее, чёрт, не кирпичи несёте!

Грузчики остановились, вытирая вспотевшие лбы.

– А у меня такое чувство, что я, как Атлант, тащу на плечах небесный свод, – проворчал один, – тяжесть неимоверная.

«Ишь, грамотный какой, – удивился наблюдающий за работой хозяин квартиры, – не иначе с вышкой».

Но озвучивать эту мысль не стал, а раздражённым тоном произнёс:

– Конечно, ведь это добротная старинная вещь, а не современный ширпотреб. И обращаться с ней надо бережно…

– Куда приляпывать будем? – прервал его другой пролетарий. – Да быстрее давайте, у нас время – деньги.

Пока рабочие сверлили стену и вешали большое зеркало в красивой, хотя и несколько потемневшей серебряной оправе, нувориш Аркадий Шилин – владелец нового престижного жилья, развалившись в кресле, лениво следил за процессом. Закончив, тот из работяг, что выглядел попроще, пошёл к нанимателю за расчётом, а знакомый с мифологией второй, отойдя на несколько шагов, критически оценивал свой труд.

Внезапно он подался вперёд, с всё большим страхом всматриваясь в бликующее стекло, несколько раз судорожно провёл пальцами по волосам, словно что-то стряхивая, а потом, коротко вскрикнув, опрометью вылетел из помещения. Товарищ побежал за ним, хлопнула входная дверь, и наступила тишина.

Недоумевающий Аркадий, задвинув засов, вернулся и заглянул в зеркальные глубины.

– А говорили, что оно, как новенькое, – заметив змеящиеся в углу тонкие трещинки, недовольно пробормотал он. – Или меня обманули, или эти недотёпы обо что-то его ударили.

Ему показалось странным, что, несмотря на яркий солнечный свет, льющийся сквозь поднятые жалюзи, отражаемый мир был сумрачным и тусклым. Списав свои впечатления на древность стекла и собственную хроническую усталость, Аркадий развернулся и, более не обращая внимания на покупку, покинул квартиру, отправившись в офис.

Он не вспоминал об этом случае и не смотрелся в зеркало, до того, как однажды не зарулил на незнакомую заправку. Шилин не сразу узнал в обслуге образованного грузчика, спешно покинувшего его жилище. И неудивительно, из молодого, крепкого мужика тот превратился в старика с трясущейся головой и седыми волосами.

– Послушайте, – вцепившись в кисть Аркадия, забормотал он, – избавьтесь, избавьтесь от него, пока не пострадал кто-нибудь ещё. Оно создано адом, и его надо уничтожить.

– О чём вы говорите? – пытаясь освободиться, вопросил бизнесмен.

– Зеркало, то зеркало… Оно… Оно зло. Разбейте его.

– Вы с ума сошли? – брезгливо отдёрнув руку, с запалом произнёс Шилин. – С какой стати я должен уничтожать дорогостоящий раритет? Только потому, что вам что-то померещилось? Обратитесь к психиатру…

Но тотчас успокоился, решив, что связываться с нервнобольным – себе дороже. Аркадий всегда гордился своей выдержкой. С усмешкой смотрел он на мужчину, который, вдруг выдохшись, обмяк и сделал шаг назад. Но сюрпризы ещё не закончились. Неожиданно тот сунул пальцы в рот и зашарил там, словно что-то ища. По подбородку потекла струйка крови, а рабочий протянул Шилину…

– Господи!

Когда Аркадий разглядел, что презентует ему ненормальный, он, ни слова не говоря, прыгнул в машину и повернул ключ. На ладони того лежал коренной зуб, с которого свисали отвратительные клочья бурого мяса. Миг, и кусочек гнилой кости упал на сиденье рядом с водителем, а бесновавшийся снаружи человек шепеляво завопил:

– Я не заключал договора купли-продажи и стал развалиной, только раз заглянув на ту сторону. А ты – хозяин. Попытайся представить, что произойдёт с тобой, если ты не захочешь отделаться от этой дряни.

Аркадий дал задний ход и, резко развернувшись, вылетел с заправки, преследуемый криками сумасшедшего. Остановившись на светофоре, он приоткрыл дверцу и, прихватив зуб влажной салфеткой, выкинул его на асфальт. Но в салоне ещё долго витал дух разложения, не заглушаемый никакими освежителями.

Сбросив скорость, Шилин бесцельно колесил по улицам, уговаривая себя:

– Этот несчастный болен. Свихнулся на почве какой-нибудь личной драмы. И, скорее всего, у него пародонтоз.1 Что ж, сам виноват, нечего так запускать рот.

Мужчина улыбнулся маленькому зеркалу, продемонстрировав два ряда великолепных зубов. Немного успокоившись, он повернул руль, и автомобиль послушно повёз хозяина в офис. Возвращаться домой Аркадию расхотелось.