Маленькие женщины

Дело было серьезное, потому что учеба давалась ему легко и учиться было так интересно, что он и отрывался-то, только чтобы поесть и поспать. Однако он твердо знал, что священник сдержит свое слово, и вот, вопреки собственной воле, отправился он в свободные часы зарабатывать деньги, чтобы в доме не переводились дрова. Зарабатывал он по-всякому: бегал по поручениям, обихаживал соседскую корову, помогал старому церковному служке подметать и топить церковь по воскресеньям – этого хватало, чтобы прикупать понемногу дров. Но работа была тяжелой, дни короткими, зима выдалась студеная, и драгоценное время стремительно улетало. Книжки же так манили Джеймса, что не хотелось от них отрываться. При этом ему казалось, что скучные хозяйственные дела никогда не закончатся.

Священник исподтишка наблюдал за мальчиком и, видя его старательность, помогал, не говоря ни слова. Священник часто встречал Джеймса, когда тот вез дрова на санях из леса, где их рубили взрослые мужчины; шагая рядом с медлительными быками, Джеймс читал книжку – ему не хотелось терять ни минуты. «Такому мальчику стоит помогать, этот урок пойдет ему на пользу, и, когда он его усвоит, я задам ему следующий, полегче», – думал священник, и вот в канун Рождества к порогу маленького домика незаметно подвезли целую подводу дров, а с ней – новенькую пилу и листок бумаги, где значилось: «Господь помогает тем, кто помогает себе».

Бедняга Джеймс ничего такого не ждал, но, проснувшись морозным рождественским утром, обнаружил у постели теплые варежки – их своими больными искривленными пальцами связала его мама. Ему очень понравился подарок, но еще дороже оказался ее поцелуй и ласковый взгляд, с которым она назвала его хорошим сыночком. Пытаясь согреть маму, он согрел и собственное сердце, ибо приносил в дом не только дрова, но и на совесть сделанные добрые дела. Теперь он это понял, почувствовал, что есть нечто еще лучше книг, что нужно усваивать уроки, которые преподает Господь, а не только те, которые преподают учителя.

Увидев перед дверью целую груду дубовых и сосновых поленьев и прочитав короткую записку, Джеймс понял, от кого этот подарок, и ему стал ясен замысел священника. Поблагодарив его, мальчик с жаром взялся за работу. Другие ребята в тот день играли, а Джеймс пилил бревна, и я уверена, что во всем городе не было ни одного мальчика счастливее: надев новые варежки, он свистел соловьем, заготавливая дрова для своей мамы.

– Вот здорово! – воскликнул Дан, которому простые жизненные истории нравились больше самых изысканных сказок. – Вот этот мальчик мне очень понравился.

– А я могу напилить тебе дров, тетя Джо! – вызвался Деми, поскольку тетин рассказ намекнул ему на новый способ заработать денег для мамы.

– Расскажите про плохого мальчика. Я такие истории больше люблю, – попросила Нан.

– Лучше расскажите про непослушную вредину, – вставил Томми, которому Нан своей выходкой испортила вечер. В результате яблоко показалось ему горьким, кукуруза – жесткой, орехи – твердыми, а при виде Неда и Нан, сидевших на одной скамейке, жизнь и вовсе сделалась в тягость.

Но больше миссис Джо ничего не рассказала, потому что, взглянув на Роба, обнаружила, что тот крепко спит, зажав последнее кукурузное зернышко в пухлом кулачке. Укутав сына в одеяльце, мама унесла его прочь и уложила в постельку, зная, что больше он не подскочит.

– Ну, поглядим, кто зайдет следующим, – сказал Эмиль, на всякий случай приоткрывая дверь.

Мимо прошла Мэри-Энн, ее окликнули, однако Сайлас успел ее предупредить, так что она только рассмеялась и поспешила прочь, сколько ее ни заманивали. Но вот дверь открылась, и в прихожей послышался громкий голос:

Ich weiss nicht was soll es bedeuten[331]
Dass ich so traurig bin[332]

.

– Это дядя Фриц. Давайте громко смеяться, тогда он обязательно зайдет, – предложил Эмиль.

Воспоследовал оглушительный раскат хохота, и дядя Фриц тут же заглянул в комнату с вопросом:

– И чего смешного, друзья мои?

– Попался! Попался! Теперь не уйдете, пока не расскажете нам историю! – закричали мальчики, захлопывая дверь.

– Ага! Так вот чего тут смешного! Ну ладно, я и не хотел уходить, очень уж у вас хорошо, а раз попался – буду рассказывать.

После чего дядя Фриц сел и начал: