Маленькие женщины

– Попытаюсь ответить. Но поскольку у меня нет дочерей, мнение мое немногого стоит и, скорее всего, обескуражит ее: я скажу, чтобы она не мешала им бегать и играть, пусть обзаведутся крепкими здоровыми телами, а уж потом рассуждают о поприщах. Они и сами быстро поймут, чего хотят, если она оставит их в покое и не станет всех подгонять под одну мерку.

– А этот юноша желает знать, на какой барышне ему предпочтительнее жениться и есть ли среди твоих знакомых девушки, похожие на твоих героинь.

– Дай ему адрес Нан – поглядим, что получится, – предложил Тед, втайне решивший сделать это сам, если выйдет.

– А это от дамы, которая хочет, чтобы ты взяла под опеку ее дочь и ссудила ей денег на изучение живописи за границей в течение нескольких лет. Соглашайся, маменька, у тебя получится.

– Нет, спасибо, пусть каждый занимается своим делом. А это что за кляксы? Ужас какой-то – смотри, какие чернила, – заметила миссис Джо, которая развеивала докуку этого ежедневного занятия попытками определить снаружи, что находится внутри каждого конверта. В данном случае там оказалось стихотворение, созданное обезумевшим поклонником – если судить по несвязному стилю.

К Д. М. Б.

О, будь я гелиотропом,
Я бы притворился поэтом
И веял своим ароматом
На тебя, не признавшись в этом.

Ты подобна высокому вязу,

Озаренному лучами Феба,
Твои ланиты – как дно океана,
Где алеет роза, упавшая с неба.

Твои слова красотою полны,

Мудрость великая их озаряет,
А когда твой дух устремляется ввысь,
Он цветком в небесах расцветает.

На устах моих слова восторга горят,

И, молчанием вдохновенным объят,
Я в лесной глуши и в суете городской
Взываю к тебе искрометной строкой.

Посмотри на лилии, как они растут,

Ни трудов, ни забот не зная совсем.
Самоцветы, цветы, Соломона печать.
Герань мира – Баэр Д. М.

Джеймс.

Пока мальчики вопили от восторга – совершенно искреннего – мать их успела ознакомиться с несколькими посланиями из только что образовавшихся журналов: ей предлагалось отредактировать их совершенно безвозмездно; было длинное письмо от безутешной барышни: ее любимый герой умер, и «могла бы миссис Баэр, пожалуйста, переписать эту историю и приделать к ней хороший конец?»; еще одно – от возмущенного юнца, которому отказали в автографе: он мрачно предрекал писательнице финансовый крах и потерю популярности, если она не снабдит его и всех желающих автографами, фотографиями и автобиографическими скетчами; еще – от священника, желавшего знать, к какой она церкви принадлежит, и еще одно – от терзаемой сомнениями девицы, которая требовала совета, за кого из двух поклонников выйти замуж. Этих примеров достаточно, чтобы продемонстрировать, на что занятой женщине предлагалось расходовать свое время, и вызвать у читателей снисходительность к миссис Джо, которая не удостаивала каждое послание подробным ответом.

– С этим покончено. Теперь вытру пыль, а потом сяду за работу. Я отстала от графика, а серийные романы не ждут, так что говорите всем, что меня нет, Мэри. Пусть явится хоть сама королева Виктория, я сегодня и ее не приму.

И миссис Баэр швырнула салфетку на стол, будто бы бросив вызов всему мирозданию.

– Надеюсь, душа моя, день у тебя будет плодотворный, – отозвался ее супруг, разбиравший собственную внушительную почту. – Я обедаю в колледже с профессором Плоком – он прибыл с визитом; юноши могут отобедать на Парнасе, чтобы тебя никто не отвлекал.

Стерев с ее лба морщины и озабоченность прощальным поцелуем, сей великолепный муж удалился – карманы набиты книгами, в одной руке – зонт, в другой – мешок камней для занятия по геологии.

– Если бы у всех дам-писательниц были столь заботливые ангелы-мужья, они бы жили дольше и больше писали. Впрочем, вряд ли мир сделался бы от этого лучше – мы, в большинстве своем, и так слишком много пишем, – заметила миссис Джо, помахав мужу метелочкой для вытирания пыли; тот в ответ взметнул зонтик и зашагал дальше.

Роб тоже отправился на занятия, причем со своими книгами, сумкой, широкими плечами и твердым взглядом он был так похож на отца, что мать его рассмеялась, проводив его взглядом, и от всей души произнесла:

– Благослови Господи обоих моих профессоров – нет на земле и не было лучших созданий!