Маленькие женщины

– Дядя Лори говорит то же самое, и они с тетей Джо пытаются ставить пьесы про настоящие, достойные вещи – простые домашние спектакли, которые берут за душу, заставляют плакать, смеяться и делаться лучше. Дядя говорит, что именно в этом мое призвание, а о трагедии мне лучше и не думать. Но насколько приятнее летать по сцене в короне, с бархатным шлейфом, чем носить повседневную одежду и просто быть собой – пусть это и проще.

– И все же это, дитя, и есть высокое искусство, именно это и нужно сейчас, пока мы не подготовимся к восприятию мастеров. Совершенствуй свой талант. Способность вызывать смех и слезы – особый дар, и трогать сердца куда прекраснее, чем леденить кровь или воспламенять воображение. Передай своему дяде, что он прав, и попроси тетю написать для тебя пьесу. А я потом приду ее посмотреть.

– Неужели? Ах! Правда придете? Мы собираемся давать спектакль на Рождество, у меня там очень милая роль. Пьеска незамысловатая, но я справлюсь – и если вы ее увидите, я буду так горда и счастлива!

При этих словах Джози вскочила с места – взгляд на часы сказал ей, что визит затянулся; да, ей было трудно заканчивать этот важнейший разговор, однако она чувствовала, что пора уходить. Подхватив шляпку, она подошла к мисс Камерон – та стояла и разглядывала ее так пристально, что Джози почувствовала себя прозрачным оконным стеклом – и, дивно зардевшись, подняла глаза и произнесла с дрожью благодарности в голосе:

– Не знаю, как благодарить вас за этот час и за все, что вы мне сказали. Я стану в точности следовать вашим советам, а мама очень обрадуется, увидев, что я вновь сижу за книгами. Теперь я смогу вкладывать в учебу всю душу, ведь она – шаг к моей главной цели; я не стану питать слишком больших надежд, буду трудиться, и ждать, и пытаться вас радовать – ведь у меня нет иного способа вернуть долг.

– Этим ты напомнила, что я еще не вернула свой. Вот, маленький друг, носи в память обо мне. Она как раз к лицу русалке и будет напоминать тебе о том первом нырке. А в следующий раз да попадется тебе более ценное сокровище – и чтобы никакой соленой воды на губах!

С этими словами мисс Камерон сняла со своего кружевного воротничка красивую брошь с аквамарином и прикрепила ее, как орден, к груди гордой Джози; а потом, повернув к себе счастливое личико, она запечатлела на нем нежный поцелуй и, улыбаясь, долго следила за ним глазами, которые, казалось, прозревали будущее, полное побед и испытаний, которые сама она уже изведала.

Бесс ждала, что Джози влетит в комнату восторженная и взбудораженная – или утонет в потоке горьких слез; ее поразило выражение сдержанного умиротворения и решимости на лице кузины. Гордость, целеустремленность и новообретенное чувство ответственности отрезвили и укрепили дух Джози, она осознала, что готова к сосредоточенным штудиям и долгому ожиданию, если великолепное будущее сулит ей профессиональные успехи и дружество той, кого она уже обожала с девическим пылом.

Она пересказала события этого утра глубоко заинтересованным слушателям, и все сошлись на том, что мисс Камерон дала ей правильный совет. Миссис Эми стало легче на душе от того, что решение откладывается, – она не хотела, чтобы племянница ее стала актрисой, и надеялась, что ее увлечение пройдет.

Дядя Лори составил множество прелестных планов, посулил множество успехов и написал соседке трогательную записку, благодаря ее за доброту, а Бесс, которая любила искусство во всех его проявлениях, полностью поддержала амбициозные надежды своей кузины, недоумевая в душе, почему она предпочитает воплощать свои видения на сцене, а не в мраморе.

Первый разговор стал не последним; мисс Камерон искренне заинтересовалась девочкой, и у нее состоялось еще несколько памятных бесед с Лоренсами – девочки же сидели рядом, впитывали каждое слово с тем восторгом, который охватывает всех людей искусства, когда они попадают в свой прекрасный мир, учились видеть святость великих даров, осознавали, что использовать их надлежит только в высоких целях, ради просвещения, услаждения и усовершенствования.

Джози писала маме длинные письма, а вернувшись домой, порадовала ее тем, что сильно переменилась: она корпела над некогда ненавистными учебниками с терпением и усердием, которые изумляли и радовали. В ее душе затронули чуткие струны, теперь даже упражнения по французскому и уроки фортепьяно показались сносными – ведь в будущем ей могли понадобиться эти умения; она стала следить за одеждой, манерами и привычками, ибо стремилась совершенствовать «ум и тело, сердце и душу», и в своем стремлении стать «образованной, воспитанной, красивой и здоровой девочкой» маленькая Джози неосознанно готовилась к тому, чтобы достойно сыграть свою роль на любой сцене, на которую ее в будущем выведет великий Режиссер.

Глава девятая. В новую жизнь