Маленькие женщины

Каким странным и вместе с тем приятным был этот день! Такой ослепительный и радостный за стенами дома, ибо весь мир, казалось, приветствовал первый снег; такой тихий и спокойный в стенах дома, так как все спали, утом­ленные бессонной ночью, и кругом царила торжественная тишина, в то время как клюющая носом Ханна несла стражу у дверей. С блаженным чувством людей, стряхнувших тя­желую ношу, Мег и Джо закрыли усталые глаза и лежали неподвижно, словно потрепанные бурей корабли, благополучно вставшие на якорь в тихой гавани. Миссис Марч не отходила от Бесс и отдыхала в большом кресле, часто про­сыпаясь, чтобы взглянуть на свою девочку, коснуться ее и склониться над ней, как скупец над вновь обретенным со­кровищем.

Тем временем Лори помчался к Эми, чтобы обрадовать ее, и так хорошо рассказал всю историю, что тетя Марч сама захлюпала носом и даже ни разу не сказала свое «я же говорила». Эми проявила при этом такую силу воли, что я полагаю, «хорошие думы» в маленькой часовне дей­ствительно начали приносить свои плоды. Она быстро осу­шила слезы, умерила желание немедленно увидеть мать и даже не подумала о бирюзовом колечке, когда старая леди искренне согласилась с мнением Лори, что Эми показала себя «замечательной маленькой женщиной». Даже на по­пугая это, казалось, произвело впечатление, так как он назвал ее «хорошей девочкой», благословил ее пуговицы и уговаривал ее «выйти прогуляться» самым приветливым тоном. И она охотно прогулялась бы в этот ясный морозный полдень, но, обнаружив, что Лори валится с ног от уста­лости, несмотря на все его мужественные усилия скрыть это обстоятельство, она уговорила его полежать на диване, пока она напишет матери записку. Это заняло у нее немало времени, и, когда она вернулась, он спал, растянувшись на диване, с руками, заложенными под голову, а тетя Марч, задернув шторы, сидела, ничего не делая, в приступе не­обычной доброты.

Спустя некоторое время они начали бояться, что он не проснется до вечера, и я уверена, что так бы оно и было, если бы не успешно разбудивший его радостный крик Эми, увидевшей в дверях мать. Возможно, немало было в тот день счастливых девочек в городе и его окрестностях, но, по моему личному мнению, Эми была счастливее всех, когда сидела на коленях у матери и рассказывала ей о своих огорчениях, получая утешение и вознаграждение в виде одобрительных улыбок и нежных ласк. Они были вдвоем в часовне, против которой мать не стала возражать, когда узнала о цели ежедневного уединения.

– Напротив, мне очень нравится, дорогая, – сказала она, переводя взгляд с пыльных четок и истрепанной ма­ленькой книжечки на прекрасную картину, увитую гирлян­дой вечнозеленых листьев. – Это замечательная идея – отвести себе какое-то место, где можно побыть в тишине, когда что-то тревожит или гнетет нас. В этой жизни нам нередко бывает тяжело, но мы всегда можем вынести любое бремя, если знаем, где просить помощи. Я думаю, моя девочка, ты тоже учишься этому.

– Да, мама, и, когда я вернусь домой, отведу угол в большой гардеробной, чтобы положить там мои книжки и повесить копию этой картины, которую я попыталась сде­лать. Лицо женщины вышло не очень хорошо – оно слиш­ком красивое, мне так не нарисовать, – но ребенок получил­ся лучше, и я Его очень люблю. Мне приятно думать, что Он тоже когда-то был маленьким, потому что тогда мне не кажется, что я далеко от Него, и это мне помогает.

Когда Эми указала на улыбающееся лицо младенца Христа, сидящего на коленях Богоматери, миссис Марч увидела на поднятой руке нечто такое, что вызвало у нее улыбку. Она ничего не сказала, но Эми поняла этот взгляд и после минутного замешательства добавила серьезно:

– Я хотела сказать тебе, но забыла. Тетя дала мне сегодня это кольцо; она позвала меня к себе, поцеловала, надела его мне на палец и сказала, что я – ее гордость и что она хотела бы, чтобы я осталась у нее навсегда. Она дала мне и эту смешную штучку, чтобы кольцо не свалилось, а то оно слишком большое. Мне хотелось бы носить его; можно, мама?

– Оно очень красивое, но я думаю, что ты слишком мала для таких украшений, Эми, – ответила миссис Марч, глядя на маленькую пухлую руку с полоской небесно-голу­бых камешков на указательном пальце и странной застежкой из двух крошечных золотых рук, сцепленных вместе.

– Я постараюсь не быть тщеславной, – сказала Эми. – Я думаю, что оно нравится мне не только потому, что оно такое красивое. Я хочу носить его, как та девушка в рассказе носила браслет, – носить, чтобы он напоминал мне о чем-то.

– О пребывании у тети Марч? – спросила мать, за­смеявшись.

– Нет, напоминать мне, что я не должна думать лишь о себе. – Эми казалась такой серьезной и искренней в своих намерениях, что мать перестала смеяться и внимательно выслушала предлагаемый маленький план.