Маленькие женщины. Хорошие жены

Некоторые взрослые люди, особенно те, кто познакомился с «Маленькими женщинами» в кино (с начала XX века чуть ли не каждые десять лет снимается новая версия), взяв в руки книгу, разочарованно тянут: «Ой, да тут нравоучения». Понятно, что в фильме передать ценности и труд выбора очень сложно. Приятно посмотреть на красивых, неунывающих девушек, находящих всяческие способы заработать – в книге шестнадцатилетняя Мэг уже служит приходящей гувернанткой, а Джо – компаньонкой придирчивой двоюродной бабушки; все неустанно шьют, помогают матери с непростым хозяйством XIX века; чуть повзрослев, и Джо своим пером, неугомонной фантазией начнет пополнять семейный бюджет. Неприукрашенная реальность – Луиза Олкотт перепробовала чуть ли не все доступные в ту пору женщинам профессии, в том числе и портнихи, не сумела разве что осуществить мечту и основать школу, с головой уйдя в писательство. Служила она и санитаркой в госпитале, когда разразилась Гражданская война – семейство Марч примерно на пятнадцать лет моложе своих прототипов. Мы застаем девочек Марч в начале Гражданской войны, в 1861–1862 годах, Мэг шестнадцать, а Джо пятнадцать лет. Луиза Олкотт родилась в 1832-м, ей было к началу войны уже почти тридцать, сестра на пару лет старше. Санитаркой она прослужила недолго, заразившись тифом. Считается, что последствия этой болезни и лечения препаратом ртути ослабили здоровье Луизы и в конечном счете привели к ранней смерти в 1888 году. Но было у этого опыта и другое последствие: Луиза написала книгу на основе своих писем из госпиталя. И еще одну: о поисках работы и обретении самостоятельности. Эти книги невозможно экранизировать, и нынешнему читателю они вряд ли интересны, однако они были важны для современниц: место женщины, ее гендерная роль менялись на глазах. Быть собой для Олкотт подразумевало постоянный осознанный выбор – в пользу домашнего очага и/или работы, призвания и/или служения, «гения» и/или брака. Именно и/или: и сама Луиза, и ее персонажи порой сталкиваются с необходимостью чем-то жертвовать, но нередко и находят возможность объединить разные стороны себя. Заметим, что любовь и семья присутствуют во всех вариантах: если Джо отдается «гению», то чтобы вывезти на курорт хворающую Бет; если выходит замуж, то с прицелом основать свою школу; если погружается в домашнее хозяйство, то потому, что оно – часть ее работы или ее любви. «Феминизм» Олкотт вовсе не отрицал трудности выбора, но из проклятия («женщина вынуждена выбирать между своим призванием и замужеством») или из жупела («женщина лишена права и возможности выбирать») Луиза Олкотт превращает выбор в свободу и ответственность, столь же естественную для женщины, как и для мужчины, – а женщина вдобавок внятнее чувствует выбор и гибче сочетает всякие «и/или». Мать Луизы, между прочим, была ревностной сторонницей предоставления женщинам избирательного права, и Луизе ближе к сорока годам удалось-таки стать одной из первых голосующих женщин в своем округе – мужчины их допустили хотя бы к вопросам управления школами, не более того.

Не может фильм вместить и подробности разговоров между миссис Олкотт и ее дочерями. Как и с работой, в кино все приходится подавать более бодро, бойко, а в книге разговоры порой и правда сложны, сквозь слезы, заблуждения, исследование сердца. Ох, говорят иные взрослые, да если б я вздумала вести со своими подростками такие разговоры, они бы уши заткнули. Занудство какое! Но вспомним, что для современников Олкотт сама идея отказаться от телесных наказаний и вообще от привычного решения проблем в духе «взрослые всегда правы, пошел в угол» казалась новаторской и дерзкой. Тогда родители не вступали в «нравоучительные разговоры» не потому, что уважали подростков и боялись им наскучить, а потому, что в грош не ставили их способность понимать себя или различать мотивы поступков. Интересно, в какой мере отказ нынешних родителей от такого разбора поступков, их мотивации и последствий проистекает из неуважения к собственной или детской способности понимать, из неуверенности в общности человеческой природы «отцов» и «детей».

Ох, говорят иные современные девочки, если б ты, мама, научилась разговаривать со мной как миссис Марч!