Маленький Большой Человек

Вот тут-то, значит, протискиваюсь я сквозь толпу и спрашиваю у него:

– Ты, что ли, Хикок? – Мне на него указали, как на такого, но должен же я был с чего-то начать…

– Ну, я, – отвечает этот высокий подтянутый джентльмен с длинными светлыми волосами, мельком скользнув по мне взглядом своих небесно-голубых глаз, а затем правой рукой вскидывает револьвер и выстреливает весь барабан быстрее, чем можно сосчитать сами выстрелы, в вывеску на стене салуна за сотню ярдов через площадь наискосок.

Позже этот случай вошёл в историю, понятно, без малейшего упоминания моего в нем участия, однако, стрелял-то он ради меня, а вот на меня-то его стрельба не произвела никакого впечатления. Я-то разыскивал Кастера, а этот субъект мне как раз его и напоминал, ' но не стрельбой, а волосами – по самые плечи. Так что, думаю, они с Кастером одного поля ягоды. И вот когда он расстрелял весь барабан – все шесть патронов, а я и глазом не моргнул:

– Ну, раз ты Хикок,- говорю ему нетерпеливо, то с тобой мне и надо поговорить. Всего на пару слов.

Он перебрасывает пустой револьвер из правой в левую, а другой, таким же манером – из левой в правую. Приемчик этот назывался «пограничной сменой» и при этом обе пушки должны были находиться в воздухе не более какой-то доли секунды.

Затем Хикок ещё шесть раз выпаливает в эту вывеску и вся публика гурьбой валит через площадь к салуну, чтобы убедиться своими собственными глазами, насколько удачно он стрелял. А кто-то из хвоста в толпе вокруг Хикока подкатывается ко мне и пристает с вопросом:

– Вы, наверно, Хикока очень хорошо знаете, раз беспокоите его в такой момент?

– Совсем не знаю,- отвечаю я,- и не знаю, захочу ли вообще знать. А с чего это он такая важная птица?

Парень этот так и всплеснул руками:

– Так ты что, никогда не слыхал, как он разделался с бандой Маккенлиса? Лет десять уж тому, на почтовой станции Рок-Крик, округ Джефферсон. Кажись, бандитов было шестеро, и они пришли по его душу. Так он троих уложил из револьвера, двоих пришил ножом, а одного прихлопнул ударом по голове!

Я тут же в уме делю на два, ведь на Диком Западе я с десяти лет и кое-что о таких стычках знаю. И если вам когда-нибудь станут расписывать о том, как кто-то в одиночку схлестнулся больше чем с тремя, и победил, так знайте, что это ничто иное, как враньё. Впоследствии я убедился, что и тут был прав: на самом деле Бешеный Билл тогда убил только Маккенлиса и ещё двух с ним – и то всех из засады!

– Да-да, сэр, – заливалось соловьем это трепло, явно складом характера из числа тех, что и денщик Кастера,- так оно и было. А вот в Хейсе (Билл там был маршалом) он не поладил с Томом Кастером, братом известного генерала. Так вот, когда Том напился и стал буянить, Билл его упрятал за решётку, а тот потом вернулся с двумя солдатами, чтобы пересчитать Биллу ребра, так Билл одного заколол ножом и пристрелил другого… Вот это уже мне было интересно, и я у него спрашиваю, а как же Хикок всё же прикончил брата Кастера: застрелил его или зарезал.

– Да нет, он убил солдат, а не Тома. Ну, это было совсем другое дело.

К этому моменту Хикок и остальные уже успели рассмотреть вывеску над салуном и как раз возвращались назад, и этот прилипала, который болтал со мной, у кого-то справляется, ну, мол, как там, а другой ему отвечает:

– И не поверишь, но, ей-Богу, он – всю дюжину! – всадил в серёдку от буквы «О»!

И тут все от эдакого чуда присвистнули и поразевали рты, хотя нет, не совсем все, потому как там были и другие следопыты, виртуозы в обращении с «Кольтом», такие как Джек Галлахер, Билли Диксон, Старик Ки-лер, и ряд других – прославленные в то время имена – так они понапускали на себя задумчивость, чтобы не выдала ревность. В жизни везде так: по одну сторону – таланты, по другую – поклонники.

Я опять пробиваюсь к Бешеному Биллу и говорю:

– Всего на пару слов, если можешь…

У него, после того, как он так блестяще палил и вызвал бурю восторгов, было прекрасное настроение, но, наверное, его раздражало, что нашёлся-таки такой тип, как я, который полностью поглощён своими собственными делами, вот он и обращается довольно-таки небрежно к одному из своей свиты:

– Гони его отсюда!

И тот надвигается на меня. Его уродливая волосатая рожа выражает презрение, а сам по себе детина он дюжий. Но тут внезапно застывает на месте как вкопанный, потому как мой «Смит-Вессон» 44 калибра уткнулся как раз туда, где над ремнем свисает его пузо.

– Попридержи-ка, свою прыть, приятель,- говорит ему Хикок и гогочет.- Этот маленький шельма взял тебя на мушку… Вот что,- обращается он уже ко мне,- спрячь ты свой пугач и айда пропустим по маленькой – я угощаю!