Для этого ему не пришлось лжесвидетельствовать в конгрессе, наоборот – он обрушился на Грантова братца со всей силой своего красноречия, и, может, тут его военной карьере и пришел бы конец, но на его защиту грудью встали все генералы: он им, видите ли, понадобился – вспомнили, как он сжег деревню Черного Котла. Так что Грант лишь поморщился, зубами поскрипел и махнул рукой.
Вот так и я, услыхав эту новость, махнул рукой на свой пароходик и помчался к Маршу. В отличие от Кастера, который подвесил свою карьеру на волосок оттого, что не мог лгать, я солгал, не моргнув глазом, и даже угрызений совести при этом не испытал: мне было не до высоких чувств – я должен был ехать! С наглым видом я направился прямо на капитанский мостик и заявил Маршу, что получил от Кастера телеграмму, где ясно сказано, что Кастер нуждается в моих услугах, поскольку я, пятое-десятое, известный разведчик, служивший под его началом ещё во времена Уошитского похода. Марш воззрился на меня с недоумением. Но я – челюсть вперёд, глаза честные; так, мол, и так, Кастер без меня как без рук, а кроме того, я сам готов оплатить свой проезд. Марш сказал, что с его стороны возражений нет, если только я сам смогу отыскать себе место под солнцем, то есть, на палубе,- все остальное, что он мог бы предложить мне в более обычных обстоятельствах было в буквальном смысле слова «начинено» военными чинами всех родов войск, включая маркитантские. Я, конечно, опять шучу: на самом деле, маркитант был только один, но с собою он вез такое оружие как виски, причём, в количестве достаточном для того, чтобы свалить с ног и обезвредить целую армию. Так что, потолкавшись среди бочек и ящиков, которыми была заставлена вся палуба (трюм, разумеется, тоже), в конце концов я подыскал себе укромное местечко, где удалось расстелить одеяло и вытянуть ноги…
Вот так в начале мая 1876 года я и оказался на борту «Дальнего Запада», спешившего через Южную Дакоту вверх по Миссури, в долину Паудер, в гущу боевых действий и в то же время на похороны генерала Кастера.
ГЛАВА 25. ОПЯТЬ КАСТЕР
Из-за весеннего половодья наш пароход дошлёпал до форта Абрахам Линкольн на берегу Биг Мадди ни много ни мало, а недельки, эдак, через две. Вот тут-то как раз и выяснилось, что ровно две недели назад войска под началом генерала Терри покинули форт и сейчас должны были находиться уж никак не меньше чем на полпути к Йеллоустоун. Не могу сказать, чтоб это известие свалилось мне совсем уж как снег на голову, но приятности в нем было не больше, чем в ушате холодной воды из той же Биг Мадди, ибо насколько я приблизился к Кастеру, настолько же и он удалился от меня, будучи первым заместителем Терри.
В то время форт. Линкольн был непритязательным местечком, расположенным как бы в насмешку над фортификационными наставлениями, в низине, окруженной большими холмами, откуда индейцы могли следить за всеми передвижениями войск. Судя по тому, что на склонах виднелись груды камней, уложенных как я присмотрел, заботливой человеческой рукой, именно так они и поступали. Представляю, что было бы, если бы у них была артиллерия…
Но пушки пушками, а едва наш корабль пришвартовался у пирса, как по сходням поднялись две весьма интересные женские особи, причём обе из них – настоящие леди, а одна – даже очень хороша собой. Да что там «хороша» – то была самая прекрасная женская особь, что когда-нибудь встречалась мне, не считая, разумеется,… сами знаете кого. Так что все в ней, в этой особи было прекрасно, все, что ни возьми: хоть манеры, хоть грация, а хоть и все остальное – воистину, она представляла собой незабываемое зрелище для здешних мест, где глаз положить не на что, кроме пустынных холмов да голых камней, за которыми, к тому же, сидят индейцы. А была это никто иная, как миссис Кастер, и, честное слово, я сразу подумал именно на нее, хотя до этого если что и знал о ней, то только понаслышке. Миссис Кастер была круглолица, у неё были большие печальные глаза, а пышные волосы были убраны под бархатный капор наподобие английского дерби… Вот, значит, какая пташка вспорхнула на борт «Дальнего Запада»! Неудивительно, что пока они поднимались по сходням, поглазеть и позубоскалиться на нее вывалила вся команда вместе с пассажирами. Но, между прочим, лишь один человек догадался протянуть даме руку, ну, чтоб дама чувствовала себя дамой и не бултыхнулась в реку – так вот, этим человеком был я. Да-да, можно пожимать плечами, можно удивляться хитросплетениям человеческих судеб, но факт остается фактом: именно Джек Крэбб протянул руку помощи миссис Кастер. И вот, казалось бы, ну, что здесь такого: мало ли кто кому протягивал руку – история, она как бы выше подобных мелочей, но я вот что скажу: почем знать, во что сегодняшние мелочи выльются завтра? Понимаете, о чем я говорю?