Маленький человек (История одного ребенка)

Я поднялся к крошке, которую застал в гостиной в обществе дамы высоких качеств и с бессменным вышиваньем в руках… Да простит мне моя дорогая Камилла! В этот день мадемуазель Пьерот показалась мне достойной представительницей торгового дома Пьерот. Никогда еще спокойствие, с которым она вытягивала иголку и считала крестики, не раздражало меня так сильно; ее красные пальчики, розовые щечки и спокойный вид напоминали тех фарфоровых пастушек, которые только что так дерзко кивали мне в магазине: "Ты будешь продавать фарфор!". К счастью, Черные Глаза были тут же, хотя слегка подернутые печалью, и они так наивно обрадовались моему появлению, что я был глубоко тронут. Почти вслед за мною пришел и Пьерот — вероятно, он теперь меньше доверял даме высоких качеств.

С этой минуты Черные Глаза исчезли, и фарфор восторжествовал. Пьерот был очень весел, очень болтлив, и его "вот уж, действительно, могу сказать" сыпались чаще обыкновенного. Обед прошел очень шумно и длился слишком долго… Выходя из-за стола, Пьерот отвел меня в сторону и повторил свое предложение. Я успел уже притти в себя и довольно хладнокровно ответил ему, что обдумаю его предложение и через месяц дам ему решительный ответ.

Севенец был, повидимому, удивлен тем, что я не поспешил немедленно принять его предложение, но у него хватило такта не показывать этого.

— Так решено, — сказал он, — через месяц!

И мы больше не возвращались к этому вопросу… Но я весь вечер слышал зловещее предсказание: "Ты будешь продавать фарфор!" Я слышал его в шуме, с каким грызла сахар Птичья Голова, явившаяся с г-жей Лалузт и усевшаяся в углу у рояля; я слышал его в руладах флейтиста, в звуках Rêveries de Rosellen, которую мадемуазель Пьерот не преминула сыграть. Я читал его в жестах всех этих мещанок, в покрое их платья, в рисунках обоев, в фигурах на часах, изображавших Венеру, срывающую розу, из которой вылетает Дмур, потерявший позолоту, — в форме мебели, в малейших вещицах этой ужасной гостиной, где одни и те же люди говорили одно и то же каждый вечер, где каждый вечер играли одну и ту же пьесу на рояле, в этой гостиной, напоминавшей по своему однообразию картинку на шарманке… Маленькая гостиная Пьерота — картинка на шарманке! О, где скрывались вы, Черные Глаза?..

Когда я пришел домой в этот вечер, я рассказал моей матери — Жаку — о предложении Пьерота. Он вознегодовал еще сильнее, чем я.

— Даниель Эйсет — торговец посудой!.. Хотел бы я увидеть это! — говорил добрый малый, покраснев от гнева. — Что, если бы предложили Ламартину продавать спички или Сент-Беву торговать вениками?.. Он старый дурак, этот Пьерот… Конечно, не следует сердиться на него. Он ничего в этом не смыслит, бедняга. Но, когда он увидит успех твоей книги и отзывы газет о ней, он заговорит другим языком.

— Без сомнения, Жак, но для того, чтобы газеты заговорили обо мне, нужно, чтобы книга моя появилась в печати, а я вишу, что она никогда не появится…

— Почему собственно?..

— Потому, милый мой, что я не могу повидаться ни с одним из издателей; этих господ никогда нет дома для поэтов. Даже великий Багхават должен печатать свои произведения на собственный счет.

— Ну, так мы последуем его примеру, — воскликнул Жак, стукнув кулаком по столу, — мы напечатаем твою поэму на собственный счет.

Я смотрел на него с изумлением.

— На наш счет?..

— Да, мой мальчик, на наш счет… Кстати, маркиз печатает теперь первый том своих мемуаров… Я ежедневно вижусь с владельцем типографии, в которой они печатаются… Это эльзасец с красным носом и добродушным выражением лица. Я уверен в том, что он окажет нам кредит… Мы будем выплачивать ему по мере распродажи твоей книги… Ну, решено. Завтра же поговорю с ним.

И, действительно, Жак отправился на следующий день в типографию и вернулся в восторге.

— Мы покончили, — заявил он с торжествующим видом: — с завтрашнего дня начнется печатание твоей книги. Это будет стоить девятьсот франков… Я выдал три векселя по триста франков каждый, сроком через каждые три месяца. Теперь слушай внимательно. Мы будем продавать экземпляр по три франка… печатаем мы тысячу экземпляров, следовательно, мы выручим три тысячи франков… понимаешь ли, три тысячи франков. Из них нужно вычесть деньги за печатанье книги, скидку по одному франку за экземпляр в пользу книгопродавцев… некоторое количество экземпляров, которые нужно разослать по редакциям газет… Остается чистой прибыли тысяча сто франков. Что? Недурно для начала?..