Маленький человек из Архангельска

Но зачем? Это было не в характере Ионы. Он всегда жил один и не представлял, что однажды заживет по-другому. Джина содержала дом не так хорошо, как старая Леони. Ее передник, когда она давала себе труд его надеть, редко бывал чистым; иногда она напевала за работой, но случались дни, когда взгляд ее был неподвижен, а рот кривился от злобы. Часто по утрам она под предлогом каких-то дел исчезала, а вернувшись через два часа, и не думала извиниться. И все-таки, быть может, ее присутствие в доме стало для Ионы необходимым? Был ли, как утверждали некоторые, сговор, чтобы заставить его решиться?

Однажды днем к нему пришла Анджела, одетая как обычно: по-настоящему она одевалась только по воскресеньям.

— Послушайте, Иона!

Она была из тех немногих, кто не называл его «господин Иона». Правда, она «тыкала» почти всем своим покупателям.

— Не трогай груши, красавица! — кричала она жене доктора Мартру, одной из самых церемонных дам в городе. — Когда я прихожу к твоему мужу, я не роюсь в его инструментах.

В тот день она без спроса проследовала на кухню и села на стул.

— Я пришла вам сказать, что у меня есть хорошее место для дочери. — Ничего не упускающим взглядом она как бы делала опись помещения. — Парижане, только-только обосновались в городе. Муж — инженер, его назначили заместителем директора завода. Ищут прислугу.

Место хорошее, Джина там будет жить и питаться.

Я обещала ответить им послезавтра. Подумайте.

Двадцать четыре часа Иона прожил в панике, обдумывая вопрос со всех сторон. Пока он холост, он не может иметь прислугу, которая жила бы у него. К тому же в доме только одна спальня. Анджела знала это.

Почему же она предложила решать ему? Он не мог держать Джину у себя по целым дням: столько работы для нее нет. Подумала ли Анджела обо всем этом? Джина в эти дни вела себя как обычно и, казалось, ни о чем не знала.

Они всегда обедали вместе на кухне, сидя напротив друг друга, причем Джина — спиной к плите; не вставая с места, она по мере надобности брала с нее кастрюльки.

— Джина!

— Да?

— Я хотел бы спросить вас кое о чем.

— О чем?

— Вы обещаете отвечать откровенно?

Произнося эти слова, он еще видел ее отчетливо, но секунду спустя она уже казалась ему призраком — у него вдруг запотели очки.

— А разве я не всегда откровенна?

— Нет.

— Обычно меня упрекают, что даже слишком.

— Только не я.

— Так о чем же вы хотите спросить?

— Вам нравится этот дом?

Она огляделась — и, как ему показалось, равнодушно.

— Я хочу сказать, — настаивал он, — хотели бы вы тут жить?

— Почему вы спрашиваете об этом?

— Потому что буду счастлив, если вы согласитесь.

— Соглашусь на что?

— Стать моей женой.

Если сговор и был, то Джина в нем не участвовала: с нервным смешком она бросила:

— Шутите!

— Серьезно.

— И вы бы женились на мне?

— Это я вам и предлагаю.

— Мне?

— Вам.

— Вы что, не знаете, что я за девушка?

— Думаю, что знаю вас не хуже других.

— В таком случае вы смельчак.

— Так что же вы ответите?

— Отвечу, что вы милый, но это невозможно.

На столе дрожал солнечный зайчик; Иона пристально смотрел на него, а не в лицо девушки.

— Почему?

— Потому.

— Я вам противен?

— Я не сказала этого, господин Иона. Вы, несомненно, порядочный человек. Единственный, кто не пытался воспользоваться своим положением. Возьмите хоть Анселя: пусть он и отец моей подруги, а все равно заманил меня в сарай, когда мне не было и пятнадцати. Начни я перечислять, вы только диву дались бы! Сначала я все ждала, когда же и вы расхрабритесь.

— Вы думаете, что не будете здесь счастливы?

— Во всяком случае, жилось бы мне спокойнее, — откровенно призналась она.

— Это уже кое-что, верно?

— Конечно. А если у нас не заладится? Давайте лучше не будем говорить об этом. Я не та девушка, которая может сделать счастливым человека вроде вас.

— Дело не во мне.

— А в ком же?

— В вас.

Он был чистосердечен. Когда он говорил это, нежность переполняла его, он не смел пошевелиться из опасения дать волю своим чувствам.

— Я — и счастье!.. — процедила она сквозь зубы.

— Пусть будет спокойствие, как вы только что сказали.

— Это мать говорила с вами, — метнула на него взгляд Джина. — Я знаю, она была у вас, но…

— Нет. Она сказала только, что вам предлагают лучшее место.

— Ей бы только сбыть меня с рук.

— Вы не хотите подумать?

— Зачем?

— Подождите хоть до завтра, прежде чем окончательно ответить, ладно?

— Если вы настаиваете…

В этот день она разбила тарелку, когда мыла посуду, и так же, как и два года спустя, ушла, забыв вымыть сковородку. Около четырех Иона, как обычно, отправился к Ле Буку выпить кофе; тот внимательно наблюдал за ним.

— Это правда, что говорят?

— А что говорят?

— Что вы собираетесь жениться на Джине?

— Кто вам сказал?

— Луиджи, только что. Он поругался из-за этого с Анджелой.

— Почему?

— Они думают по-разному, — смутился Ле Бук.

— Он против?

— Пожалуй.

— Почему?

Луиджи, конечно, объяснил причину, но Ле Бук повторять не стал.

— Никогда не известно, что у него в голове, — сказал он уклончиво.

— Он злится?

— Он сказал, что набьет вам морду. Но это ничего не значит: он сделает так, как велит Анджела. Он лишь ругаться горазд, дома ему не дают и слова сказать.