Маленький человек из Опера де Пари

— Нет. Я сам зачитаю их специально для месье Мори — ему будет весьма любопытно узнать о ваших деяниях. Итак, пятого апреля я неожиданно для себя встретил месье Легри у квартиры месье Розеля, фотографа. Месье Легри принял меня за полного идиота и наплел таких небылиц, что я насторожился, а затем пришел к выводу, что он затеял некое новое расследование, и решил не упускать его из виду. Восьмого апреля месье Легри учинил допрос месье Марсо, вахтеру служебного хода Опера, а затем докучал бывшему старшине пожарных театра, месье Рике, выпытывая адрес мадам Фералес, вдовы одного из сотрудников этого заведения. Во второй половине того же дня его верный помощник, уважаемый месье Пиньо, заявился к безутешной вдове в гости с вопросами. Десятого числа наши доморощенные детективы завтракали в ресторане на озере Францисканцев. Двенадцатого месье Легри отправился в Опера, но вместо того чтобы насладиться музыкой, побеседовал там с княгиней Максимовой, после чего устроил обыск в жилище оповестителя по имени Мельхиор Шалюмо. Тринадцатого месье Легри побывал в архиве редакции «Пти журналь», где изучил статью, посвященную ядовитым растениям. Пятнадцатого к месье Легри на улицу Фонтен явился месье Паже, и они вместе уехали на фиакре — я, к сожалению, не смог за ними проследить из-за крайне затрудненного дорожного движения. Вечером господа Легри и Пиньо стремительно совершили покупки в детском отделе «Магазэн дю Прентан» и устремились в «Фоли-Бержер». Там, месье Мори, вы присоединились ко мне, так что остальное вам известно. Восемнадцатого я обнаружил их на Тронной ярмарке — господа присутствовали на сеансе гадания, проводившемся некой Королевой Маб. А сегодня… вы и так в курсе, чем все закончилось, месье Мори. — Огюстен Вальми захлопнул блокнот и приник к бокалу с водой.

— Да уж, дела… — проворчал Кэндзи. — Я знал об их приключениях в Катакомбах, но это!.. И подумать только — у одного уже есть дочь и еще один ребенок на подходе, а второй скоро впервые станет отцом! Да у вас нет никакого понятия о долге перед семьей, господа! Хуже того — вы лжете, вы обманываете доверие близких, вы ставите их жизнь под угрозу! Вы хоть осознаёте, до чего может довести ваше неблагоразумие?

— Любая авантюра неблагоразумна, но без авантюр не жизнь, а скука смертная, — буркнул Жозеф.

— Если работа в книжной лавке навевает на вас тоску, посвятите себя без остатка сочинению своих пошлых романов-фельетонов! — взорвался Кэндзи. — Не представляю, как вы будете сводить концы с концами, имея двоих детей на руках!

— Мои романы-фельетоны приносят мне… — Жозеф осекся, рассудив, что выбрал неподходящий момент для душевных излияний.

Виктор же понял, что дальше нужно действовать осторожно.

— Что ж, Кэндзи, вы совершенно правы, и я прошу прощения: снова не смог устоять перед очередной загадкой. Но отныне — клянусь! — никаких авантюр, никаких расследований! — Говоря это, он скрестил пальцы за спиной. — Инспектор, позвольте выразить вам восхищение: мы ни на секунду не заподозрили, что находимся под наблюдением. — И с невинным видом добавил: — Проявите великодушие, удовлетворите наше любопытство: когда вы раскрыли всю подноготную этой истории?

Огюстен Вальми пристально уставился на него:

— А вам, стало быть, известна не вся подноготная?

— О нет. Прежде всего я даже не догадываюсь о мотивах убийцы.

— Увы, я тоже, — с неохотой признался инспектор.

Кэндзи с грохотом отодвинул стул и поднялся.

— Я возвращаюсь в лавку, меня ждут. Вы двое — по домам. Если, конечно, инспектор не намерен бросить вас обоих за решетку.

— Я, пожалуй, ограничусь тем, что приглашу их еще на одну беседу в ближайшее время… — отозвался Огюстен Вальми. — Нет-нет, не нужно, я сам оплачу счет.

У него отобрали часы, бумажник, галстук, подтяжки и оставили одного в камере. Казенный врач — прыщавый задохлик с надменным видом — осмотрел его с ног до головы и обмазал всего каким-то антисептическим средством с мерзким запахом. После врача явился надзиратель, поставил на стол еду на подносе и удалился. От одного взгляда на тарелку затошнило: брокколи, похожие на линялую зеленую губку, соседствовали там с треской, утонувшей в бледном комковатом соусе.

Ламбер Паже поморщился и растянулся на откидной койке.

…Лишь опустившись на стул за рабочим столом в своем кабинете, Огюстен Вальми прочувствовал, насколько вымотался за сегодняшний день. Стены кабинета, оклеенные жуткими бежевыми обоями в мелких коричневых прямоугольниках, окончательно испортили ему настроение. Даже сходить вымыть руки сил не хватило — он ограничился тем, что протер их платком, смоченным одеколоном. Открылась дверь, судебный секретарь бесшумно скользнул за конторку в углу, следом двое полицейских ввели Ламбера Паже — тот обеими руками поддерживал спадавшие брюки. Инспектор Вальми указал ему на стул и кивком отпустил конвоиров.

— Сожалею, что пришлось отобрать у вас подтяжки, месье Паже, но таковы правила. Вынужденная мера на случай, если…

— На какой случай?

— Если вы вдруг решите свести счеты с жизнью.