Маленький человек из Опера де Пари

— Я своими глазами видел, как он вручил пряничную свинку Жоашену Бландену в Катакомбах, — вмешался Жозеф. — А Фералес? Вы о нем забыли? Конечно, он не пригласил Мельхиора Шалюмо на свою свадьбу, однако нет доказательств, что…

— Нет вообще никаких доказательств. — Инспектор наконец завершил гигиеническую процедуру и убрал пилочку в карман. — А без доказательств у меня руки связаны. Да, я нашел в сундучке Шалюмо предметы, принадлежавшие покойным Аркуэ, Бландену и Фералесу, но для ордера на арест судье этого будет недостаточно. Кроме того, доставлять подарки и любовные записки входит в обязанности Шалюмо — тут тоже не подкопаешься.

Тут Жозеф так резко вскочил, что из-под его ноги брызнула галька, и безупречно чистые ботинки инспектора припорошило каменной крошкой.

— Шалюмо якшается с Королевой Маб!

— И что? — проворчал инспектор Вальми, тщательно вытирая ботинки платком. — Ламбер Паже тоже с ней якшается.

— Как — что? Настоящее имя Королебы Маб — Жозетта Арбуа, она дочь задушенной старухи, той самой, что напекла ядовитых пряничных свинок! Это ведь доказательство!

— Доказательство чего? Девица Драпье, которая наконец-то явилась в полицию, не в состоянии описать убийцу. Даже не может сказать, высокий он был или низкий. Девица Драпье, видите ли, не в курсе, она, видите ли, затаилась возле уборной, обмирая от страха, и оттуда ничего не сумела разглядеть. — Огюстен Вальми выбросил испачканный платок и надел перчатки. — Месье Легри, если вы предоставите мне неопровержимые факты, свидетельствующие о вине Мельхиора Шалюмо, он не избежит справедливого суда. Самое неприятное, что нам неизвестен мотив этих преступлений. Что же до Ламбера Паже… — Он посмотрел на памятник Генриху IV. — Возможно, именно в душе Ламбера Паже таится ответ на все загадки, как в этой бронзовой статуе — некие сокровища.

Виктор с Жозефом уставились на инспектора как на человека, внезапно потерявшего рассудок.

— Я в своем уме, господа, не надо на меня так таращиться. Вы что, не знаете эту историю? В начале эпохи Реставрации [107]было решено отлить из бронзы и установить здесь конную статую короля Генриха. Но после опустошительных сражений, в которых принимала участие артиллерия, во Франции отчаянно не хватало этого металла — весь пошел на пушки, — и новое правительство распорядилось переплавить две статуи Наполеона: ту, что венчала Вандомскую колонну, и памятник работы Гудона с колонны в Булонь-сюр-Мер.

— А какое отношение это имеет к Ламберу Паже? — нахмурился Виктор.

— Говорят, что в знак протеста один из работавших над статуей Генриха Четвертого чеканщиков, будучи ярым бонапартистом, замуровал в правую руку монарха маленькую фигурку Наполеона, а в брюхо коня — кипу памфлетов, порочащих ненавистных Бурбонов. Никто не знает, легенда это или сущая правда. Мы не найдем ответ, пока не разломаем памятник. Обыск в квартире Жозетты Арбуа, более известной как Королева Маб, равно как и обыск в логове Паже, ничего не дал. У нас нет ни одной улики, которую можно было бы предоставить суду, а презумпция невиновности требует четких доказательств со стороны обвинения. Если Паже не подпишет чистосердечное признание, его будут судить только за непреднамеренное убийство Анисэ Бруссара. Адвокат заявит, что это была вынужденная самооборона или преступление на почве ревности. И в том и в другом случае больше трех-четырех лет Паже не дадут — присяжные обычно снисходительны в такого рода делах.

— Постойте-ка! — воскликнул вдруг Жозеф. — Пятнадцатое апреля, точно! Ламбер Паже утверждает, что шею ему порезал Бруссар, но это невозможно! Пятнадцатого апреля я видел Анисэ Бруссара на улице Вут. Утром у них там было чрезвычайное происшествие, приезжали полицейские и пожарные — старушке, которая часто наведывается в скобяную лавку, стало плохо прямо в торговом зале, у нее случился сердечный приступ, и Бруссар хлопотал вокруг, пока пожарные не увезли ее в больницу. Стало быть, он не мог быть в Пасси! И вот еще что: Бруссар говорил мне, что Паже заходил в лавку двумя днями раньше, но не застал его, поскольку он в то время был в Эрменонвиле. Ламбер Паже вполне мог стащить лезвие и, вероятно…

— Минуточку! — перебил молодого человека инспектор. — Нет ничего проще, чем сделать ложные выводы на основе необоснованных предположений. «Мог» и «вероятно» — это не доказательства. Найдите и предъявите мне осязаемые улики или непреложные факты его вины. Пока этого не случится, нам не о чем с вами разговаривать.