Маленький человек из Опера де Пари

— Правда? А я подумала, это так мило с твоей стороны, несмотря на то что посыльный меня разбудил и пришлось тащиться открывать ему дверь.

— Как выглядел посыльный? Человечек очень маленького роста, в клетчатом пиджаке?

— Что за ерунда? Человек как человек, в обычной униформе посыльного, попросил меня расписаться на бланке… А ты, кстати, откуда? Не ночевал дома, да? Впрочем, кажется, я слышала сквозь сон оглушительный храп…

— Я проснулся раньше тебя и наведался в сарай месье Бодуэна, — пробормотал Виктор, с ужасом глядя на пряничную свинку. И на выведенное на ее боку фиолетовой глазурью, украшенное цветочками имя «ТАША». Он быстро завернул отраву в оберточную бумагу. — Этот подарок не от меня. Должно быть, кто-то из твоих друзей с Монмартра пошутил.

— Пошутил? — удивилась Таша. — А что смешного в том, чтобы подарить хорошему человеку вкусную вкусность?

— Ну посмотри на себя, дорогая! В этих вкусностях очень много сахара и жира, к тому же вообще неизвестно, из чего их делают, не хватало еще пищевого отравления в твоем положении. Я не хочу, чтобы ты рисковала своим здоровьем и здоровьем малыша. Ты же, как только избавишься от бремени, сразу вскочишь на свой велосипед, а сейчас совершенно необходимо соблюдать режим…

— Что за чушь ты несешь? — перебила Виктора жена. — Как только «избавлюсь от бремени»? Я вообще-то еще собираюсь кормить ребенка грудью… Ох, погоди-ка, ведь ты что-то от меня скрываешь, так? Ты же белый как полотно, и вообще вид у тебя такой, будто ты черта увидел! И все из-за какой-то пряничной свинки?.. А это что? Хочешь, чтобы я умывалась в постели? — Таша изумленно воззрилась на тазик с водой, мыло и полотенце — все это Виктор только что водрузил перед ней.

— Предосторожности никогда не бывают лишними. Я тоже, если позволишь, хорошенько вымою руки.

Их пальцы соприкоснулись в прохладной воде, и Таша не устояла перед искушением — обрызгала мужа, а тот зафыркал и поспешил к двери.

— Куда ты?

— В лавку. Кэндзи сегодня надо рано уйти.

— Не забудь шляпу! Ой, постой, у тебя карман оторвался, держится на ниточке. Надень другой пиджак. Ты меня не поцелуешь?

Виктор взял помятую фетровую шляпу, накинул старый редингот, чмокнул жену в нос и побежал в «Эльзевир».

Кошка, воспользовавшись тем, что хозяин открыл дверь, метнулась в альков, под бочок к хозяйке, и принялась ластиться к ней. Таша рассеянно погладила любимицу правой рукой, покусывая ноготь на мизинце левой.

— Полукисточка, твой папочка только что вел себя очень, очень странно. Я так и чую неприятности. Надо срочно протелефонировать Айрис, потому что когда Виктор вдруг сходит с ума, Жозеф непременно теряет голову, и наоборот…

Виктор так перепугался за жену, что целых пять минут не обращал внимания на давку и тряску в омнибусе, прежде чем осознал, что забыл взять велосипед и едет на переполненном пассажирами империале. Народу наверху было столько, что ему пришлось втиснуться между двумя кумушками, которые, сердито разобравшись со своими кошелками и корзинками, перегнулись через него, чтобы продолжить болтовню:

— Ой, и не говори! Это ж стихийное бедствие! Я начинаю толстеть, а толстеть — значит стареть.

— Принимай каждое утро по две пилюли «Тироидин Бьюти» — и скоро снова станешь стройненькой. Мне, по крайней мере, помогло.

К тому времени, как они добрались до обсуждения проекта запуска трамвайной линии по Елисейским полям (первая кумушка считала, что это станет причиной невероятных заторов, а вторая уверяла ее, что, наоборот, разгрузит дорожное движение в городе), Виктором овладела приятная апатия. Но тут кумушки устремились к выходу, причем обе намеренно толкнули его с одинаковой силой, и в душе снова поднялась волна страха за жену. Если ядовитое лакомство прислал ей Мельхиор Шалюмо, значит, коротышка накануне вечером проследил за ним, Виктором, и нанял на почте посыльного, которому велел доставить по адресу смертоносный груз. Груз, оттягивавший сейчас карман Виктора. А если бы он вернулся из сарая месье Бодуэна чуть позже? Если бы Таша успела съесть эту дрянь?.. Гнев оказался сильнее страха. Виктора охватила такая ярость, что даже в глазах помутилось, и он чуть не пропустил свою остановку.

До «Эльзевира» Виктор бежал бегом и испытал облегчение, застав там не Кэндзи, а Жозефа, осажденного стайкой юных барышень. Барышни, надо думать, улизнувшие из какого-нибудь строгого религиозного учебного заведения, требовали продать им «Любовницу эстетов» Уилли.

— Ну так вы не понимаете, — втолковывала Жозефу самая отчаянная, — матушка строго-настрого запретила мне это читать! Поэтому…

— Я все понимаю, но уже устал вам повторять, мадемуазель, что нет у нас этого издания, мы его еще не получили. Я запишу ваши фамилии в реестр заказов и…

— О, можете сэкономить чернила и желчь — мы идем в другую книжную лавку!

Виктор, вынырнув из водоворота оборчатых юбок и воланов, закруживших его на входе, устремился к Жозефу, который немедленно разворчался: