Маленький человек из Опера де Пари

— Вот ведь чертовки! Хороша у нас молодежь, ничего не скажешь! Если Дафнэ рискнет превратиться в такую кокетку, уж я ей устрою! Погодите-ка, любезный шурин, на вас лица нет, вы бледный, как… о, а теперь вы прямо побагровели…

Виктор обрушился на стул и поведал зятю о том, что случилось у них с Таша дома, а потом последовательно изложил все, что узнал за вчерашний день.

— Итак, трое подозреваемых на выбор. Нет, четверо. Номер первый — оповеститель. Номер второй — Ольга Вологда, которая могла притвориться больной. Номер третий — Эдокси, ее я подозреваю в соучастии Ольге. Откуда нам знать, действительно ли они покидали Париж? Ведь нет никаких доказательств их отъезда на юг. А Амедэ Розель? Непростой человек, весьма непростой. Две женщины рядом, и, возможно, от обеих он желает избавиться. Но как бы там ни было, я склонен в первую очередь подозревать Мельхиора Шалюмо. Не сомневаюсь: он к делу причастен, и еще как. Да я собственными руками сверну ему шею — он пытался убить мою жену!

— Пока вы не совершили непоправимого, послушайте, что я разузнал в скобяной лавке, — прервал этот монолог Жозеф. — Похоже, месье Бруссар избавился от супруги известным нам способом. По крайней мере, ее внезапная смерть не слишком его опечалила, потому что он тотчас отправился в Гавр любоваться свежеизобретенными бритвами, которые бреют почище ятагана. Я уже жалею, что сообщил адрес нашей книжной лавки племяннику Бруссара — бородатому хаму. Видок у него в самый раз для торговца бритвами! Только бы вся эта история не принесла неприятностей Кэндзи и мадам Херсон…

— Пятеро подозреваемых, — подвел итог Виктор.

— Шестеро — считая биржевого спекулянта, отказавшегося назвать вам свой адрес. Ну да ничего, он еще не имел дела со мной, а я не сдамся, я твердо намерен все вызнать про него у других биржевых игроков. Так что утро в вашем распоряжении, зато после обеда извольте быть в лавке — я отсюда слиняю!

— Но вы признаёте, что Мельхиор Шалюмо…

— Замаран по самую макушку? О да, мне чутье подсказывает то же самое. Но я помню, к каким последствиям приводили наши с вами поспешные, а проще говоря — необоснованные выводы. Для обвинения нужны веские доказательства! Например, почему бы не отдать ту пряничную свинку, что вы притащили с собой, аптекарю с улицы Жакоб для химического анализа?

Виктор восхищенно уставился на Жозефа. Ученик определенно делает успехи, так, глядишь, вскоре превзойдет учителя.

— А если его заинтересует, откуда взялся в прянике яд, который он наверняка обнаружит? Что я скажу?

— Что свинку состряпал я в целях научного эксперимента — мол, хочу представить на его непогрешимый суд новый метод истребления ближнего своего. Короче, я пишу очередной роман и в нем убийца вооружен знанием современной фармакологии. Аптекарь будет счастлив поучаствовать в создании литературного произведения в качестве консультанта.

— Браво, Жозеф! И договорились — после обеда я отпущу вас на Биржу. А сейчас предупредите Айрис и свою матушку, что, если почтальон или посыльный, в униформе или в обычной одежде, доставит им пряничных свинок, они должны немедленно выкинуть эту гадость в корзину.

— Какой же я все-таки молодец! Не зря настоял на том, чтобы к нам в квартиру провели телефонную линию, когда Айрис забеременела. Правда, если к телефону сейчас подойдет матушка, придется мне выслушать «Марсельезу» на бретонском…

Ответила действительно Эфросинья — по обыкновению завопила в рожок как резаная, а услышав предупреждение сына, повысила голос еще на пару октав:

— Свинку?! Кому это в голову придет послать свинину твоей жене-вегетарианке?!

— Не свинину, матушка, а пряничную свинку!

— Не ори мне в ухо, я не глухая! Никто нам пока подарков не присылал, и не приходил никто, только Мишлин Баллю — тот еще подарочек, опять жаловалась на своего кузена Альфонса!..

Месье Шодре был увлечен беседой с профессором Мандолем, бывшим преподавателем химии из Коллеж де Франс: они как раз обсуждали опасности, связанные с использованием целлулоида — легковоспламенимого материала, с помощью коего иные умельцы теперь запечатлевали несуразные «движущиеся картинки».

— Вы только подумайте — это же продукт реакции синтеза на базе пироксилина и камфары! Одна искра — и так бабахнет! — сокрушался профессор. — Я не намерен рисковать собственной жизнью только ради того, чтобы полюбоваться выходом рабочих с завода или «Отходом Иветты ко сну», мне, знаете ли, отходов ко сну моей супруги хватает…

Потом речь зашла о редчайшей патологии под названием «арифмомания». Ею страдал некий юный житель Бордо — он полагал своим долгом пересчитывать буквы во всех словах, которые произносил. Дальше двое ученых мужей собирались развенчать миф о ложном микробе «плешивости обыкновенной», якобы вызывающем облысение и выявленном молодым исследователем месье Сабуро, но тут Виктора, уже некоторое время стоявшего у аптекарского прилавка и пытавшегося обратить на себя внимание, одолел такой приступ кашля, что он сложился пополам, а перепуганный месье Мандоль поспешно покинул заведение.